Тайны и ложь. Аля Кьют

но я так разозлилась на тебя. Это очень глупо и жестоко. Я должна…

      – Нет, – он взял мое лицо в ладони. – Нет, Крис. Я должен был сам… Не ты… Не вини себя.

      Все. Плотину прорвало. Пружина сломалась. Моя защита рухнула. Безобразно скривив губы, я завыла как раненый зверь.

      Я не сопротивлялась, когда Мир прижал меня к себе, крепко обнял. Подняв руки, я вцепилась в его майку и сжалась в комок.

      Стоило на минуту позволить себе быть слабой. Оказалось, это так приятно.

      Как будто мне снова девятнадцать, и я доверяю свою жизнь и судьбу гениальному красивому молодому мужчине. Никакой ответственности – только шикарное право чувствовать. Тогда я умела плакать. И только Мирон мог сейчас напомнить мне, как это делать. Поддаться эмоциям и прожить все, что произошло.

      Он потерял брата, а я мужа.

      Мы оба потеряли лучшего друга. Только Мир мог утешить меня сейчас, а я его.

      С каждой слезинкой мне становилось легче. С каждым громким стоном уходила боль.

      Мирон раздолбал мою броню виртуозно и красиво. Я не спешила обратно в кокон, а разрешила себе как следует проплакаться, прокричаться. Наташа была бы счастлива увидеть меня такой.

      Не помню, сколько мы стояли и ревели, обнимаясь. В какой-то момент стало холодно. Я задрожала. Мы куда-то пошли. Мирон увел меня к машине.

      Он забрал ключ, открыл дверь и посадил меня на пассажирское сидение.

      Я все еще тихо плакала, когда он выезжал на шоссе.

      Мир не смотрел на меня, только на дорогу. А я, наоборот, стала разглядывать его украдкой.

      Его волосы стали длиннее, завивались все также безумными вихрами. Губы обветренные и искусанные. Он грыз их до крови, когда писал на вдохновении или когда нервничал. Сегодня наверняка второе.

      Я заметила, что Мирон немного поправился. Скулы стали не такие острые. Выглядел лучше, чем в последнюю нашу встречу. Кожа тоже была хорошая, розовая, а не землистого цвета. Глупая надежда вспыхнула в сердце. Это хороший знак. Неужели он прекратил убивать себя?

      Очередной ком подкатил к горлу, но его я проглотила.

      Одно дело позволить Мирону достать из закромов мою боль по Степке, но совсем другое – страдать по нему. Мне хватило слез по этому поводу. Бассейн наплакала. Больше не хочу.

      Всю дорогу я боролась с демонами прошлого, которых растревожил Мир одним своим появлением. Они требовали свой фунт плоти, но я упрямо отказывалась возвращаться в ад.

      У меня полно забот и без Мирона. Нужно готовиться к суду, бороться за свою галерею, за себя.

      Я пыталась вспомнить, что говорили на оглашении, но все было как в тумане. Кажется, Катя обещала, что мы выиграем суд.

      В теплой машине рядом с Мироном думать о наследстве и суде совершенно не хотелось. Придется избавиться от Степиного брата, чтобы вернуть свою настоящую жизнь. Надеюсь, он свалит обратно в Чили или Перу… Или где он там жил в горах без сотовой связи со своим наставником?

      Не удивлюсь, если его наставник – это три модели с ногами от ушей и напудренными коксом носами. Эдакая порнографическая