Норковая Шуба. Соня Дивицкая

улицу, ломал язык, перебирал на память:

      – Казакова, Лузакова, Узакова…

      – Лизюкова, – подсказал таксист.

      Ахмет звонил любимой женщине всю дорогу, пока тянулись холодным мрачным городом, который намертво заносило снегом. В заносах были все тротуары, сугробы намело до окон первых этажей, а снег продолжал падать.

      Ахмет был в России не в первый раз, но все равно удивлялся. Случись такая беда в Стамбуле, там сразу же остановилось бы движенье, но тут все ехали, даже обгоняли, и люди шли по улицам как ни в чем не бывало, только пригибались от ветра и прятали лица в шарфы.

      Ахмет отправил смс «Я приехал», «Я подъезжаю», он был уже на месте, но ему по-прежнему не отвечали. По памяти в глубине двора он нашел и дом, семиэтажный, и подъезд, второй от торца, и окно на первом этаже. Свет горел, тень мелькала, любимая женщина была дома. Ахмет нажал кнопочку с номером квартиры, но домофон молчал.

      Замерз он моментально, на ветру хватило и пары минут. Он начал подпрыгивать, притаптывать снег под окном, звонить и опять отправлять смс. «Анжела! Я тебя люблю!», «Открой, Анжела! Мне холодно!» Силуэт в окне мелькнул, свет погас, а потом включился в другой, в дальней комнате.

      Двор замело, там, где были песочницы, стояли двухметровые сугробы, от грибочков остались одни шляпки, ветер толкал заледеневшие качели, и они скрипели тоскливо и противно, как в морге.

      На дороге блестела накатанная ледяная лента. Двое мальчишек скользили на ней, разбегались и проезжали на согнутых ногах.

      В торце дома был магазин. Время от времени люди шныряли туда из своих подъездов. Все прикрывали носы перчатками и бегали одним маршрутом: из подъезда в магазин, из магазина в подъезд.

      Ахмет тоже зашел в этот магазинишко погреться. В углу, где стояли пивные кегли, он попросил чашку кофе. Что-то ему развели из пакетика. Он понюхал, выпить не смог, но руки погрел о теплый стаканчик.

      Внезапно нахлынули подозрения. Он отправил несколько сообщений: «С кем ты, Анжела? Кто у тебя в квартире? Признавайся, ты не одна?»

      И снова ответ не пришел, из теплого магазина Ахмет кинулся на мороз, на ветер, под окно. Анжела не открывала, только дразнила моргающим светом.

      Последний раз любимую женщину Ахмет видел месяц назад. Он лично вызывал для нее такси и быстренько выпроваживал из своей квартиры. Красивой женщине пришлось на ходу застегивать сапожки, на бегу подтягивать колготки, и в лифте разбираться с застежками и шарфиком. Свиданье пришлось сворачивать, потому что Ахмету позвонил его сын и сказал, что ему нужно срочно встретиться с папой.

      Такое уже случалось. «Я еду, папа, это важно», – говорил ребенок, и Ахмет быстро отсчитывал сумму, которую выделял на жизнь для своей иностранки. Иностранкой, словом, в Турции почти неприличным, любимую женщину Ахмета называл его сын.

      «Твоя иностранка сбежит от тебя в Россию, – дерзил мальчуган. – Ты ей не нужен, ей нужны только твои деньги». Ахмет прекрасно знал, что его ревнивый сынок повторяет этот тезис за своей матерью, но все