Смута. Письма самозванки. Владислав Клевакин

слез с кровати и бессильно опустился на пол. На его морщинистом лбу выступили капли пота. В руках царицы блеснул кинжал.

      – Дайте еще вина! – проскулил царь. С уголка его губ стекла белая струйка пены.

      – Заберите царя! – крикнула Марина слугам.

      Димитрий захрипел и повалился на бок. Стража у дверей в покои царя удивленно подняла брови и непонимающе пожала плечами.

      – Не убились они там? – спросил один из казаков своего товарища. – Глянь-ка, Никитка, что там у царя с царицей?

      Никитка испуганно замотал головой и перекрестился.

      – Сам глянь! – исподлобья буркнул он.

      – Упаси меня Бог!

      Глава лавры

      Пушки не переставая били по крепостной стене лавры целую седмицу. Железные ядра вгрызались в монастырскую стену, словно топор в мягкую древесину. Красное крошево кирпичей летело вниз, на землю, оставляя после себя глубокие выбоины в стенах монастыря. Орудийная прислуга таскала между пушек пороховой заряд и ядра.

      – Шибче давай! – орал бесноватый поляк в желтой кирасе, наблюдая, как его солдаты забивают в жерло пушки мешки с порохом.

      «Стоит лавра, и никак их оттуда не выкурить», – про себя огрызнулся Сапега.

      Он резко повернул голову на восток. Поляки метались вдоль глубокого рва, преграждавшего им путь к крепостным стенам лавры. По ним огрызались пищали с монастырских стен. Подстреленные ляхи громко вскрикивали, а кто и просто тихо охал, многие валились в этот самый ров. На дне уже образовалась куча тел в латах.

      Сапега недовольно скривился:

      – Еще немного, и московиты из лавры нас всех здесь положат.

      – Не положат, ясновельможный пан! – с улыбкой выкрикнул усатый гусар на черном как смоль жеребце.

      Гонец быстро спешился и протянул Сапеге свиток.

      – Из Тушино, от царя, – пояснил поляк.

      Сапега ухмыльнулся:

      – Этот царь наконец-то протрезвел и шлет подмогу?

      – Будем надеяться, ясновельможный пан, – буркнул гусар.

      Из-за зубцов крепостной стены высунулось бородатое лицо московита.

      – Эй, ляхи, не наелись еще? – с усмешкой закричал он. – А то подходите, мы вас еще угостим.

      Московит скривил рожу и сделал рукой дулю. То ли шлем был ему не по размеру, то ли завязки развязались, но шлем лихо соскочил с головы и, звонко ударяясь о стену, полетел вниз. Защитник лавры с досадой махнул рукой и, вновь показав полякам дулю, исчез из проема.

      Сапега дернул за поводья коня, но, проехав несколько метров, крикнул гусару:

      – Придут люди царя, отправляй их в атаку. Своих побереги.

      Гусар провел ладонью по усам и ехидно ухмыльнулся:

      – Будет сделано, ясновельможный пан, не сомневайтесь.

      – В монастыре жрать нечего, – добавил поляк. – Намедни обоз из Москвы от Шуйского постреляли да изрубили. Сдохнут с голоду.

      Сапега улыбнулся, но его улыбка была натужной. Пану самому иногда казалось, что ничем не пронять этот мятежный монастырь. Словно небесный покров раскинули над