Черникина и другие. Оля Ф.

она ссыпала мелочь в платок, завязала на четыре узла и быстро побежала в огород. Там Черникина нашла пятый помидорный куст, если считать от дерева бульденеж, и, вырыв, как собачка, ямку, закопала туда увесистый узелок с деньгами. Сверху она присыпала ямку землёй, ещё раз пересчитала кусты и вприпрыжку бросилась обратно.

      К вечеру Черникина так устала, что уже не помнила, как мама укладывала её спать и почему-то называла какой-то доморощенной «Майей Плисецкой».

      …Утреннее пробуждение было самым радостным из всех, что помнила до тех пор Черникина. Она метнулась к бульденежу, отсчитала пятый куст помидоров, раскопала ямку… и ничего не нашла. Тогда она решила считать с другой стороны. Ничего. Тогда она принесла лопату, ничего не объяснив удивлённой бабуле Ульяне.

      Черникина выкопала двадцать кустов помидоров, ощупала руками каждый кусочек земли. Закрыв глаза, она могла себе представить, как выглядел её узелок, но ничего не было. Он бесследно пропал.

      От утреннего солнца тоже не осталась и следа. Плечи Черникиной жгло и щипало ещё похлеще, чем глаза, которые время от времени тоже отказывались верить в то, что узелок ей не приснился.

      Взрослых спрашивать было бесполезно: никто даже сообразить не мог, о чём идет речь.

      Искавшая к обеду внучку бабуля Ульяна обнаружила Черникину лежащей на грядке рядом с лопатой среди двадцати вывороченных помидорных кустов и глядящей немигающим взглядом на солнце. Она взяла поникшую Черникину за руку и повела в дом. Та же беспрестанно повторяла: «Вот тебе и свадьба, вот тебе и свадьба…»

      Осень

      Что такое осень, Черникина не понимала до двенадцати с половиной лет. Ну, школа, домашка, тяжёлые осенние туфли на смену летним босоножкам – вот, пожалуй, и всё, что она бы сказала, будучи спрошенной про осень.

      А тут, в Быково, маленьком городке под Москвой, осень обрушилась на неё, как беззвучный карнавал невиданных раньше красок уходящего лета.

      В городке было непривычно тихо – транспорта там почти не было, а личные автомобили в то время были такой же редкостью, как пингвины.

      Утром мама уходила на курсы повышения квалификации, а Черникина отправлялась в новую школу. До школы было полчаса пешком. Школа была с углублённым изучением немецкого языка, и Черникина очень боялась, что получит двойку.

      Удивительное дело, каждое утро у неё начиналось с этого страха, но пока она доходила до школы, любовно постукивая по тротуару новыми туфлями, купленными мамой аж за шестьдесят два рубля, её тревога куда-то улетучивалась.

      Дорога была лёгкой: нужно было свернуть направо и ещё один раз направо. Первую неделю Черникина страшилась заблудиться, но потом догадалась, что нужно просто считать повороты. Их должно было быть два правых по пути в школу и два левых по возвращении домой.

      Новые одноклассники её приняли. Один мальчик на третий день принёс почитать ей книжку про индейцев. Вместо положенных двадцати