Черникина и другие. Оля Ф.

ледяного ветра, сбивающего с ног, забирающегося всюду, заставляющего дрожать и ёжиться от холода всё тело изнутри и снаружи.

      – Мама, – сказала Черникина, – у меня живот болит. И голова, – потом она надсадно закашляла.

      Мама положила ладонь на лоб Черникиной:

      – Тёплая. Но ты ведь только из постели.

      – Я не только, мама! Я давно уже! – Черникина еще раз покашляла.

      – Ну, оставайся дома, – сказала мама. – Я напишу потом записку.

      Счастливая Черникина нырнула под одеяло, уютно устроилась и уснула. Сквозь сон она слышала, как за мамой закрылась дверь. Черникина перевернулась на другой бок и вдруг поняла, что сон безвозвратно ушёл.

      Повертевшись в кровати еще с полчаса, она встала, согрела чай и съела бутерброд с болгарской баклажанной икрой из жестяной банки.

      Настроение у неё внезапно испортилось. Черникина включила телевизор и тут же выключила. Был понедельник, и по телевизору показывали профилактику. Заняться было решительно нечем. Она взяла зачитанную до опасного, ветхого состояния книжку «Жизнь и приключения Заморыша» и в сотый раз прочла про то, как Заморыш знакомится с девочкой Дези.

      «Ой, сегодня же Власова обещала принести в школу хомяка!» – Черникина расстроилась окончательно. К тому же она вспомнила, что вторым уроком контрольная по математике, к которой она была готова.

      Черникина сидела на диване, уставившись в стенку, и думала, что вот сейчас весь класс пошёл на перемену, а потом будет контрольная. Четвёртым уроком был немецкий, который она любила.

      Черникиной вдруг стало жалко себя. А в следующую секунду она ужасно разозлилась.

      Пошла в прихожую, надела на себя гамаши, кофту, носки, сапоги, шапку, пальто, шарф и варежки и вышла на звенящий холод улицы. Добравшись до телефона-автомата, она зубами стянула варежку с правой руки, вставила две копейки в прорезь и непослушными пальцами начала набирать мамин рабочий телефон.

      Мама ответила сразу же и заволновалась:

      – Тебе стало хуже? Почему ты мне звонишь с такого холода? Как ты себя чувствуешь?

      Черникина не знала, что сказать в ответ, поэтому пробурчала:

      – Я нормально себя чувствую, как и раньше. Просто так звоню. Ну, пока.

      Потом она повесила трубку, которая от холода не слушалась, на рычаг, и вытолкнула себя из промороженной телефонной будки.

      На улице свистел ветер, который сейчас был в лицо. Она низко нагнула голову, прикрыла варежкой нос и рот и, почти не видя дороги сквозь метель, пошагала к дому.

      Вернувшись, Черникина опять посидела на диване, размышляя о том, что ей сейчас хочется заняться всем и ничем одновременно. Потом она залезла на стул и проверила верхнюю полку серванта – там, в глубине, мама обычно хранила коробки с конфетами «Ассорти». Черникина ничего не нашла, вздохнула и потащила стул на место.

      «К Светке Васильевой пойду!» – радостно подумала Черникина, вспомнив, что та обещала