Волнение. Кровь на снегу. М.М. Дрив

дверь.

      Руина

      Темнота на улице особенно густая сегодня ночью. Интересно, услышит ли меня кто-то сквозь этот мутный барьер?

      Я могу заставить их молчать.

      – Хей, что ты там застыл? – голос из ещё одной тьмы, на этот раз из квартиры, чьё нутро скрывает сетчатая плотная занавеска.

      – Смотрю на снег, – я не собираюсь говорить правду, либо делиться мыслями.

      – Он какой-то особенный что ли? – приближается голос, и тонкая рука отодвигает занавесь, давая девушке пройти ко мне.

      – Почему сразу снег особенный? – я поворачиваю только голову в сторону Киеры. – Может, у меня настроение такое.

      – Особенное? И в чём же тогда дело? – она подходит ближе и обхватывает обеими руками моё плечо.

      – Просто бывает такое, – смотрю снова на снег. – Уверен, у тебя тоже. Какой бы неэмоциональной ты не хотела бы казаться.

      – Ты так говоришь, будто я стерва какая, – она слегка трясёт, негодуя, головой, – но разве это правда?

      – Эм, ну, а меня побьют за неправильный ответ?

      – Ой, хватит, смотри лучше на свой снег уже и молчи, – выпалив, она, немного погодя, добавляет: – Хотя нельзя отрицать пользы твоих слов, когда ты думаешь, что говоришь.

      – А тебя волнует только моя польза? – неотрывно гляжу в даль.

      – Идиот! – она слегка ударяет своим локтем мне в рёбра. – Конечно, нет!

      Я молчу. «Когда ты думаешь, что говоришь». Хм. А что у меня ещё осталось? Снег и контроль над тем, что я говорю, ведь уже не так важно, что я делаю, это всё про речь сейчас. И забавнейшая штука эта речь: ей владеют только люди. Эта монета для размена с теми, кто только и имеет торгашество на уме, кто любит ободрать тебя, и кто совсем не умеет обращаться с деньгами. Иной разбрасывается ими, пока их звон не станет лишь фоновым шумом, другой и на секунду не задумается, чтобы попытаться понять собеседника, разрушая обмен информацией. Но ничего, я могу заставить их замолчать. И слушать.

      Пока я задумался, Киера проскользнула снова к занавеске, что слегка подрагивает, не касаясь, кажется, только чудом кожи девушки, которая стоит к ней вплотную.

      – Заканчивай смотреть на снег, я буду ждать тебя внутри.

      – Позови, когда будет доставка, я ещё немного здесь побуду.

      – Всенепременно, – лишь эхо голоса её.

      И если думать про то, что тебя не понимают, или отказываются понимать, то возникает омерзительно ощущение того, что тот, кто не способен, нет, даже способен, но настолько слаб, что не признаётся себе в неправоте, нет, тут даже суть не в правоте, или даже не в интеллектуальной честности, пускай они катятся куда подальше… Суть есть отсутствие желания кооперации, движения другому человеку навстречу, а ведь это самое простое, часто благодарное действие.

      Я был бы рад, если бы мне предложили перспективу. Если бы кто-то мог.  И правильно построенный диалог – это непрерывно удерживаемое равновесие между данным извне и отданным вовне, вечное колебание чаш, взвешивающих