Жажда. Валентина Ульянова

она, ей снилась любовь. Какая услада!.. И в этом ведь нет греха, нет ничего плохого? Это просто земное счастье, кто не мечтает о нем! Там, вдали, куда они уезжают, наверное, живет человек, обещанный ей во сне!

      Ясными, сияющими глазами Ирина посмотрела вперед. В будущее.

      Как могла она знать, что, приняв эту мечту, она посеяла в сердце семя будущего искушения, семя страдания…

      Глава 12

      Пленение гостя

      Прошло два года. Два года смут, походов, междоусобных битв, неуверенности и непокоя… Наступила весна 6943 года от сотворения мира, а от воплощения Бога Слова – 1436-го…

      На широких пролетах Постельного крыльца палат великого князя стоял гул встревоженных голосов. Здесь собрались в это утро все, кто только мог. Придворные беспокойно толпились, то и дело поглядывая наверх, где за кованой золотой решеткой крыльца, у самых верхних сеней, виднелись статные фигуры бояр. Там тоже явно еще ничего не знали.

      Бунко остался внизу, у подножия лестницы, и прислушался к тому, что говорили вокруг. Все как один ругали Косого за казни в сдавшемся на его милость устюжском Гледене.

      – Девять недель под стенами он сидел, на всякий день приступал, а крепости все ж не взял! И не взял бы! Не надо было Бледен сдавать!

      – Так поверили же ему! Обещал всех помиловать! Крест целовал!

      – Крест целовал! А как в крепость вошел – первым делом воеводу убил! Эх, князя Оболенского жаль! Как жаль! Упокой, Господи, душу его!..

      – …И пошел казнить, вешать, сечь… Ровно нехристь какой!

      – Смерть собаке! Отомстим!

      – А Шемяка-то почто прискакал в Москву? Али он с братом не заодно?

      – И давно он у государя?

      – Давно! Кабы знать, с чем приехал? Что задумал? Лукавство опять какое? Нешто можно верить ему?!

      Тревога трепетала, металась вокруг, проникала острым ознобом в кровь. Бунко, не в силах стоять на месте, прошелся по Боярской площадке, потом, оглянувшись на крыльцо, где все было без изменений, спустился на Сытный двор, прошел вдоль него, все убыстряя шаги, словно что-то гнало его, обошел церковь Спаса на Бору и оказался в заснеженном безлюдном саду. Здесь было тихо. Бунко, весь как натянутая тетива, упругим, летящим шагом пронесся по снежным тропкам – и вплотную приблизился к Набережным теремам. Это за их узкими окнами в Малой Набережной палате сейчас князь Василий Васильевич принимал Шемяку. Зачем последний так неожиданно и не вовремя явился в Москву? Чьи судьбы решались за этими окнами?..

      Вдруг дверь на высоком крыльце рывком распахнулась, из нее выбежал боярин Иван Старков и с высоты крыльца порывисто огляделся. Заметив Бунка, он резко взмахнул рукой и сбежал по ступеням вниз. Бунко оторопел: боярин вел себя неприлично резво.

      – Вот хорошо! – воскликнул Старков, совершенно презрев достоинство собственного чина. – Ты кстати! Слушай: нужен каптан[4]. Быстро. Сюда. Ты поедешь со мной. Давай! – и, так ничего и не объяснив, повернулся, подхватил спереди шубу, взбежал обратно, словно мальчишка, и громко захлопнул

4

Каптан – зимняя крытая повозка с дверцами.