Это моя вина. Эмили Локхарт

серьезно. Готов поспорить, что ты – тысяча проблем в красивой упаковке.

      – Почему ты думаешь, что он маленький?

      – Что?

      – Мой злобный ум.

      – Хорошо, внушительных размеров злобный ум. В красивой упаковке. Это главное.

      Фрэнки почувствовала, что краснеет.

      – Спасибо.

      – Не за что, – сказал Мэттью. – Мне нравятся девушки, которые умеют принимать комплименты. Ты же знаешь, многие девушки на это говорят: «Ой, я? Да я не красивая, я страшная».

      – Ага.

      – Так вот, намного приятнее, если тебе отвечают просто спасибо. Так что не становись такой девушкой.

      – Которая говорит, что она страшная? Ладно.

      Они вышли из леса и пошли по тропинке к полю для гольфа.

      – Фрэнки?

      – Что?

      – Ты ведь не станешь рассказывать своим друзьям, что вечеринку организовали мы с Альфой?

      – Нет.

      – Обещаешь? Рот на замке?

      Фрэнки не могла понять, в чем проблема, но кивнула.

      – Не переживай, – сказала она. – Я отлично умею хранить секреты.

      Поле для гольфа

      Они дошли до небольшого домика с гаражом для гольфмобилей и шкафчиками для клюшек. Свет в здании не горел, а дверь была на замке. На мгновение Фрэнки показалось, что вокруг никого нет. Но потом они с Мэттью обошли домик и посмотрели вниз.

      По склону холма на поле спускались почти сорок человек. Все в темной одежде, многие несли пиво, некоторые – покрывала, чтобы постелить на траву. По большей части старшекурсники, хотя Фрэнки разглядела Стеллу. Они держались за руки с Дином, которого легко было заметить по оранжевой охотничьей куртке. Мэттью схватил ее за руку, и они побежали вниз.

      Спустя час Фрэнки успела замерзнуть, и не только она. Все оделись легкомысленнее, чем следовало бы. Принесенные покрывала скоро оказались на плечах у девушек, а без покрывала сидеть было не на чем – так что почти все стояли. Собравшиеся пили пиво и курили, но пива оказалось не так уж много – ведь все были еще несовершеннолетними – и оно почти закончилось. Поле для гольфа было засыпано пеплом и окурками. Фрэнки раздраженно подумала, что хоть кому-нибудь следовало бы складывать окурки в пустую бутылку или в карман. Мэттью порхал вокруг, выступая в роли хозяина, хотя и просил никому не говорить, что это он устроил вечеринку.

      Фрэнки было не с кем поговорить. С большей частью присутствующих она была не знакома. Она стояла задумавшись. Ей не следовало злиться на то, что Мэттью не стоит рядом с ней – в конце концов, это вечеринка, и здесь множество людей, с которыми он, вероятно, не разговаривал с июня. Но посмотрев, как он смеется с Каллумом, Дином и Альфой, Фрэнки вспомнила, как Мэттью назвал ее красивой упаковкой, как он назвал ее маленькой, как он попросил ее не меняться – как будто обладал над ней какой-то властью. Какой-то части ее хотелось подойти к нему и закричать: «Я могу чувствовать себя страшной, если захочу! И, если захочу, могу говорить всем, что я не уверена в себе! Или быть красивой и притворяться, что считаю себя страшной из ложной скромности – это я тоже