Долги наши. Алексей Заревин

отец, калымивший на северах, получал сверх обычного, и тогда приходили большие алименты.

      – Ну, за уборку сколько получит?

      – С тыщу должен.

      – Да ладно! Таких зарплат не бывает, – убежденно сказал Лешка.

      Вообще–то сосед Семка хвастал, что отец привез из загранки двухкассетный «Шарп» за полторы тысячи, но Лешка не очень-то верил: откуда у нормального человека полторы тысячи? Столько может быть только у бандита после ограбления. А Семкин отец не бандит, работает в Агропроме (это дом такой серый на пересечении Мира и Коминтерна), ходит с портфелем и носит Семке красивые ручки с английскими буквами.

      – Это в городе у вас не бывает. А кабы батю на комбайн допустили, так и все две тыщи заработал бы.

      Получить две тыщи за месяц было настолько нереально, что Лешка сразу поверил.

      – Ого… Это можно мотоцикл купить.

      – Мотоцикл, – передразнил Жека, – обычно у него семьдесят в месяц, понял? Так что дели эти тыщи на весь год.

      – А… Тогда мало получается. Мама и то больше зарабатывает.

      – Ну и езжай в свой город, раз не нравится.

      – Ну и поеду.

      – Ну и езжай.

      Теть Галя вернулась в четыре часа. Через ее руку было перекинуто длинное расшитое узорами красное платье. Она кивнула ребятам и сразу удалилась в свою комнату. Жека спросил через дверь:

      – Петь будешь?

      – Буду, сынок.

      – А батя там?

      – Там. В первой бригаде. Все уж там. Готовятся. За мной в пять автобус заедет. Вернемся часов в девять с отцом. Вы тут не голодаете?

      – Не. Борща поели, салат…

      – Вот и молодцы, – она появилась в дверях, – в деревне, Лешка, трудно умереть с голоду! – и подмигнула племяннику. Лешка смотрел на нее и улыбался во весь рот: тетя Галя была очень красивая в концертном платье; из густых русых волос она соорудила затейливую прическу и стала похожа на артистку из телевизора.

      – Проводите?

      – Ага.

      К вечеру жара спала. Солнце было еще высоко, но уже не изнуряло, не гвоздило в макушку. Дом фронтальной стороной выходил прямо на дорогу, а за ней только пыльная ставропольская степь с чертополохом да полынью.

      Колхозный атобус привез теть Галю в начале девятого. Лешка с Жекой сидели на лавочке, лузгали недозрелые семечки из мягкого подсолнуха. Автобус остановился напротив дома, теть Галя сошла на горячий асфальт и стала осторожно спускаться по каменистой насыпи. Туфли держала в руке. Жека бросил подсолнух и рванул к ней, только голые пятки замелькали. Лешкины ноги, городские и мягкие, к таким испытаниям были не готовы. Он аккуратно выбирал куда ступить, больно шипел, если попадался острый камешек.

      Жека взял у матери сумку, она обняла его одной рукой за плечи, и так они пошли к дому.

      – Лешка! – крикнула теть Галя издалека, – не ковыляй, лучше принеси воды из колодца!

      Лешка принес ковшик с водой. Теть Галя выпила половину. От нее вкусно по-городскому пахло косметикой, и этот запах смешивался с раскаленными