Долги наши. Алексей Заревин

не компостирует, на прошлой неделе помог выстругать остов корабля… Только непонятно как с ним жить: отца давно нет, Славка привык вдвоем с матерью. Что же теперь, чужой дядя станет воспитывать, дневник проверять и за оценки отчитывать? Во попал…

      – Здоров, малек, – раздалось над ухом.

      Славка быстро сложил нож и обернулся. Сверху, как придорожный фонарь, нависал долговязый Корнеев, известный всему району хулиган и второгодник. Толстые губы растянуты в улыбке, не сулящей ничего хорошего, огромные уши оттопырены, как локаторы, сканирующие пространство на предмет приключений, глаза на выкате, как у Крупской и буйные черные кучеряшки на голове. Какой–то жуткий клоун, а не человек.

      Имени клоуна Славка не знал, а настоящая его фамилия Ярославцев. Он, вроде, страстно болеет за ЦСКА, и взял себе кличку по фамилии знаменитого форварда.

      Рядом с клоуном терся Славкин одноклассник Игорь Дмитриев по прозвищу Митрюша, тоже малоприятный тип. Он при Корнееве, как Табаки при Шерхане. Скалится с радостным презрением.

      – Здоров, Славян.

      – Здоров, – ответил Славка, как можно небрежнее.

      – Что в кармане? – осведомился Корнеев.

      – Ничего, – напрягся Славка.

      – Малек, чему тебя учит семья и школа? – строго спросил клоун. – Семья и школа учат, что врать нехорошо. Особенно, старшим. Не бзди, посмотрю и верну. Наверное.

      Улыбка превратилась в угрожающую гримасу, и Корнеев протянул раскрытую ладонь:

      – Ну?

      Славка вытащил нож. Корнеев, ловко перехватил руку и так сдавил запястье, что Славка ойкнул и разжал кулак. Нож оказался в руке захватчика. Корнеев подцепил лезвие ногтем и внимательно осмотрел добычу.

      – Законная вещь! – резюмировал он и положил лезвие поперек ладони, – Гляди, Митрюша, в сердце войдет на два сантиметра с лишком, а! Где взял, малек?

      Славка мочал. Нож было жалко до слез, ведь даже повладеть толком не успел, но еще горше представлялся вечерний разговор с дядь Валерой:

      – Ну что, Славка, как дела?

      – Порядок, дядь Валер!

      – Нож не отобрали? Ну-ка, принеси его…

      Ох-ох… За что человеку такое невезение?

      – Так я жду ответа на поставленный мной вопрос! – строго сказал Корнеев с интонациями актера Куравлева.

      – Отец подарил, – жалобно ответил Славка.

      – Отец… – протянул Корнеев.

      Еще минуту он вертел нож в руках, потом сложил и великодушно изрек:

      – Подарок отца – это святое, а на святое я не покушаюсь. Держи, малек. Береги.

      И тут подал голос Митрюша. Он профессионально сплюнул через дырку в передних зубах и с невыносимым ехидством произнес:

      – У него нет отца, он с матерью живет.

      Рука дающего обратилась громадным кулаком. Корнеев принял стойку «руки в боки».

      – Что же ты, лишенец… – горько произнес он и долго качал головой, искренне осуждая запредельное Славкино святотатство, – Понимаешь ли ты, что нельзя такими словами бросаться? Как же ты мог про отца соврать?

      – Я