Долги наши. Алексей Заревин

пиджаков и фартуков.

      В одиннадцать к школе зарулил чахлый ПАЗик с черной полосой по борту и табличкой «Ритуальные услуги» под ветровым стеклом. Задние двери распахнулись, из них выскочили дядьки с табуретами, побежали в центр двора; табуреты установили буквой Т и снова убежали. Открылась передняя дверь, на улицу стали выходить люди в черном.

      Разговоры разом смолкли, наступила тишина, какой не бывает на городской улице рядом со школой. Только ветер шумел верхушками старых тополей, хлопал надорванным краем транспаранта «Добро пожаловать в мир Знаний» и разносил обрывки фраз людей из автобуса.

      – Стульев еще надо…

      – Портрет кому?

      – Витя! Витя, придержи…

      – Захвати там… Да-да, за чехлом!

      Гроб, однако, вынесли тихо и без лишней суеты установили на табуреты. Кто-то приволок из школы стулья, на которые усадили мужчину и женщину. В мужчине Сашка узнал вчерашнего нелепого бегуна. В изголовье гроба стал Ромка Фомин из седьмого «Б». В его руках был нецветной портрет с лентой через уголок. Неудачно встал этот Фомин, никак не разглядеть лица на снимке!

      Наконец все как-то образовалось, и на первый план вышел директор. Длинный, в толстых очках, он долго не мог справиться с кнопкой на микрофоне. К нему проскользнул трудовик, щелкнул пальцами, и сразу над собранием прогремело:

      – Кхм…

      Директор прокашлялся, развернул бумажку и начал:

      – Товарищи! Сегодня мы со скорбью в сердцах прощаемся с нашим учеником и товарищем Денисом Гурцевым…

      Гурцевым.

      Гурцевым!

      Гурцевым! – зазвонили колокола под куполом.

      Сашка огляделся, его окружали серьезные лица одноклассников.

      – Кого? – тупо спросил он у Сереги Дмитриева.

      Тот скосил глаза и шепнул:

      – Гурцев… – и потом прошевелил губами, – глухая тетеря…

      – Гурцев? – ошеломленно повторил Сашка.

      Толстая Светка Разводова одним движением руки вырвала его из строя, оттащила за спины ребят и зашипела:

      – Чо ты орешь? Чего тебе не ясно? Денис Гурцев из седьмого «Б», понял? Он с дружками уже неделю копал песок на обрыве.

      – Зачем? – удивился Сашка.

      – Они хотели сделать подземные ходы и играть в партизанов, как в катакомбах! Чтобы лазать из одного коридора в другой. Теперь речку обнесут забором, чтоб никто больше не лазал, чтоб никого не убило…

      – Гурцева не могло убить, я с ним дрался вчера. – убедительно сказал Сашка.

      – Кто? Ты? Почему не могло? Почему дрался? – заинтересовалась Разводова.

      Но Сашка не мог объяснить, почему не могло убить именно Гурцева, он лишь растерянно смотрел на подрагивающие щеки Разводовой. На короткий миг вспыхнула в груди и тут же угасла жгучая обида на врага, так ловко избежавшего справедливого возмездия, а вместо обиды, в том самом солнечном сплетении, исподволь зародилась предательская легкость, и гадкая подлая радость вытеснила тревогу и страх. Сашку бросило в жар, он мучительно