Почти цивилизованный Восток. Карина Демина

но когда нет, он… Надо все-таки успокоиться.

      Это важно.

      Прежде всего – успокоиться. Но как, если внутри все кипит? Ничего. Вдох и выдох. Призраки тоже умеют дышать. Во всяком случае, Эва помнит, как это делается. И досчитать до десяти. Лучше до дюжины. Дюжина яиц стоит пенни, пара фунтов муки – еще один, сколько можно испечь пирогов? И почем продавать их на благотворительной ярмарке, чтобы это не принесло убытка?

      Глупая задача.

      Для пирогов муки и яиц мало, надобны еще сахар, соль, молоко и дрожжи, не говоря уж об изюме с орехами, которые хорошо бы вымочить в крепком бренди. Так, кажется, получается. Задачи по хозяйству всегда приводили Эву в ужас, но оказалось, что настоящий ужас куда ужаснее. Теперь… теперь в тело.

      Соединиться.

      Но не позволить себе уснуть. Точнее, надо уснуть, но сохранив во сне разум. Как… это было так давно. И она уже почти забыла, насколько ярок тот, иной мир.

      Надо помнить, что он не настоящий.

      И… и он больше, чем просто сон.

      Во сне она сидела у окна и вышивала. Еще одно утомительное занятие, которое Эва терпеть не могла.

      – Какая красота получается. – Тори взмахнула руками, и широкие рукава ее платья взметнулись, словно крылья. Она явилась в бирюзовом. Ей очень к лицу этот цвет.

      И… и неправда.

      Тори давно забыла, как улыбаться. Взгляд ее рассеян, на лице застыло одно и то же слегка удивленное выражение.

      – Тебя нет.

      – Я есть, глупая. – Тори крутанулась, и пышные юбки взлетели. А платье на ней то самое, как… как в тот день. Первое взрослое, длиной в пол. И никаких панталончиков, которые бы выглядывали.

      Муслин.

      Кружевная отделка.

      И крохотные серебряные пуговицы.

      – Ты не вернулась.

      – А ты сбежала, но я знала, что рано или поздно мы встретимся. Я так рада! Я так по тебе скучала. – Тори протянула руки. – Обними же.

      – Нет. – Эва отступила и покачала головой. – Это не ты. Ты… заблудилась.

      – Глупости. Я просто не захотела возвращаться, и все. Зачем?

      – Там жизнь.

      – И здесь тоже! Оглянись! Смотри… – Взмах рукой, и комната, очертания которой и без того были смутными, как это случается во сне, исчезла.

      Луг.

      Тот самый, из детства.

      Синяя нить реки. Цветы. Запах их тяжелый, и это заставляет отступать. Во снах запахи – редкость. А тут… и Тори кружится, превращаясь в себя, прежнюю.

      – Здесь лучше, чем там! Знаешь, почему?

      – Нет.

      Надо… надо уйти. Куда? Как вырваться из сна, если он становится реальностью. Не верить. Просто не верить. И… и Эва сюда пришла не просто так. Ей помощь нужна.

      – Потому что здесь все так, как я хочу! Смотри!

      – Девочки… – Маменька шла по лугу, и ветер тянул юбки ее легкого платья. Дрожали ленточки на шляпке, которую маменька придерживала одной рукой. – Идемте. Мороженое тает…

      Мороженое?

      – Берти все съест.

      – Не съест, – шепнула Тори. – Я ему не позволю! Это ведь мой сон.

      – Нет, – Эва покачала головой. – Это мой сон.

      – Он