Почти цивилизованный Восток. Карина Демина

Комната. Еда.

      Вот за ту конуру и пятьсот? Да… да они за особняк на побережье столько не платили, который снимали все лето!

      – Целитель, которого пришлось позвать, ибо ты была далеко не в самом лучшем состоянии. Он сумел сохранить твой разум…

      Ложь.

      Нет, целителя Эва не видела, но целитель бы понял, кто перед ним. И не рискнул бы связываться.

      – Моя семья… заплатит.

      – Уверена, детка?

      – Да, – решительно ответила Эва. – Она заплатит и втрое больше. И вчетверо.

      Улыбка Матушки Гри стала еще шире.

      – Видишь, как хорошо все складывается…

      Глава 6, где речь заходит о родовых тайнах и прошлом, пусть и не совсем отдаленном

      Матушка не спешила говорить, а Эдди не торопил. Вот что он усвоил к своим годам немалым, так это то, что спешка к добру не приводит.

      А позолота-то в нумере местами поистерлась. Незаметненько, в уголках самых, но все же. Да и гардины цвет имеют неоднородный, но тоже не сказать, чтобы пятнами пошли. Нет, слегка выгорели.

      Самую малость.

      Отчего-то данное обстоятельство несколько примирило Эдди с действительностью.

      – Видишь ли, дорогой… – Вздохнув, матушка все же решилась.

      – Если не хочешь…

      – Не хочу. Но надо. В конце концов, я и без того слишком долго пряталась. И… пожалуй, если бы речь шла лишь обо мне, но Милисента. И ты… – Она встала и подошла к окну.

      Окна, надо сказать, были изрядными.

      В пол.

      И с белоснежными переплетами, укрепленными магией. Оттого и не тянуло сквозь них сквозняком. Да и сами стекла отличались той прозрачностью, которой обычным способом не достигнуть. А выходили они на улицу. Узкую. Серую.

      Да и сам этот город был серым.

      Серые дома тянулись ввысь. По серым мостовым гуляли серые люди, махонькие, что игрушки. Пара серых лошадей тащила уродливого вида повозку, та и шла-то по рельсам.

      – Я уже забыла, как здесь… красиво.

      – Красиво?!

      Вот уж чего Эдди тут не видел, так это красоты. Но матушка снисходительно улыбнулась.

      – У каждого свой взгляд. А мне… мне этого не хватало.

      Города?

      Или роскоши, к которой она привыкла? Эдди не дурак. Эдди понимает, даже без слов. Возьми кого другого, ту же Милли, она вон дичится. И держится с видом прегордым, но взгляда хватит, чтобы понять, сколь неудобно ей в этаком окружении.

      А матушка?

      – Что ж… все же… ты знаешь, что когда-то я сбежала из дому, чтобы быть рядом с твоим отцом.

      Эдди знал.

      Правда, до сих пор понять не мог, чем же эта скотина такое счастье заслужила. Ну да ему ли матушку судить?

      – Я была молодой. И романтичной. И жила… скажем так, меня воспитывали очень строго, и временами мне казалось, что я и дышать-то без разрешения не могу. А тут он. И его рассказы. Запад, где все свободны, нет ни обязательств, ни правил, ни удушающего этикета. Где настоящая жизнь.

      Она умела улыбаться грустно и задумчиво, так, что Эдди почти увидел ту, давно пропавшую девушку, которая поверила в сказку.

      Не