Однажды в Лопушках. Карина Демина

спросили мы хором, а Васятка подпрыгнул от восторга. – Какие?

      – Да… велено принять… научную экспедицию… будто не хватает тут, – Ксюхин папка окончательно успокоился, и черты лица его поплыли, меняясь на глазах. – Лес волнуется, а они шлют кого ни попадя…

      – Кого… ну па-а-ап! – заныла Ксюха и ресницами захлопала. Дядька Берендей только вздохнул.

      Хороший он.

      И одно время мы с Ксюхою всерьез думали, как бы свести его с теткою. А что, стали б сестрами не названными, а всамделишними. Да только потом Ксюха сказала, что ничего-то не выйдет, что берендеи однолюбы, и мамку Ксюхину он пусть и говорить о ней не желает, а не забудет.

      Так-то.

      – Говорю ж… экспедиция. Собираются изучать аномальные зоны.

      – Откуда?

      – Из Московского университета, ведьмаки, ведьмы… некромант за старшего.

      – Всамделишний? – не утерпел Васятка.

      Дядька Берендей кивнул и добавил.

      – Целый кандидат наук. Для докторской материалы собирает. А с ним три аспиранта.

      У меня зачесался нос, что было верным предвестником грядущих неприятностей. Нет, в Москве университетов полно, и вовсе не след ждать, что нынешняя экспедиция… и некромантов тоже много где учат, и, даже если из моего, это же не значит… ничего не значит.

      – И где они жить станут?

      – На усадьбе и станут, – пожал плечами дядька Берендей, которого подобные вопросы волновали мало. – Палатки поставят… велено кого нанять в помощь, чтоб там кухарить. Не хотите, девчата?

      Мы переглянулись и покачали головами.

      Нет, работы-то ни у кого не было, но… но вот что-то подсказывало, не след нам соваться.

      – И правильно, – дядька Берендей широко зевнул. – Передайте этому… некроманту, что я к вечеру наведаюсь.

      Мы кивнули.

      Врать? А смысл…

      Старая усадьба располагалась на пригорочке, и остатки белесого некогда нарядного каменного строения виднелись издали.

      – Клад они искать приехали, – Васятка шел, то и дело подпрыгивая. – А вся эта экспедиция, она чтоб другие не лезли!

      – Какой клад? – Ксюха ступала неспешно, срывая по дороге цветы, из которых плела венок. И вроде бы как случайно срывала, да только ложились узором травяным полынь да бессмертник, которые от дурного глаза защитят. Вплетались незабудки синими стежками, а следом и длинные кисти донника торчали. Он гнулся туго, зато скреплял силу прочих трав щитом незримым.

      И верно.

      Надо бы и мне, а то мало ли, кто их этих посторонних некромантов знает.

      – Вестимо, какой! Зачарованный! – Васяткины глаза заблестели, и я поняла, что ночью братца придется сторожить, ибо не усидит.

      – Нет тут кладов, – возразила Линка, которая венка плести не стала, но присела, ткнула палец в землю, а после коснулась им лба. Сперва своего, потом моего и Ксюхиного.

      Сила Линкина была горячей, острой, что кайенский перец.

      Я уж и позабыла.

      – Крепче стало, – Ксюха скривилась. – Мамка тебе ничего… не говорила?

      – Пока ничего, –