Жена башмачника. Адриана Трижиани

даже Святая Римская церковь. Мальчики Ладзари были братьями по крови, и как мать оставила их вместе тем зимним днем, так они и будут вместе, даже когда между ними окажется океан.

      7

      Соломенная шляпка

      Un Capello di Paglia

      Два дня монахини прятали Чиро, составляя план, как спасти его от трудовой колонии в Парме. Солнце уже скрылось за горами, когда сестра Доменика, сестра Эрколина и сестра Тереза пронесли через площадь подносы – от монастыря к дому священника.

      Когда они переступили порог, сестра Эрколина поежилась.

      – Что ты приготовила? – спросила она сестру Терезу.

      – Телятину, – ответила та.

      – Он ее особенно любит, – тихо откликнулась сестра Доменика.

      – А как же! Это ведь самое дорогое мясо, – вздохнула сестра Эрколина.

      – Я подкупила мясника, – сказала сестра Тереза.

      Сестра Доменика отперла дверь кухни пасторского дома. Сестра Тереза зажгла масляные лампы, а сестра Эрколина поставила поднос на разделочный стол в центре комнаты. Мраморный пол сиял чистотой, стены были выкрашены в белый цвет. На полках поблескивали начищенные медные кастрюли. Большая плита и двойная эмалированная раковина располагались под окнами. Кухня в доме священника пахла свежей краской. Здесь редко готовили – монахини приносили еду из монастыря.

      Сестра Тереза поставила ужин дона Грегорио на буфет, взяла с полок фарфор, серебро и полотняные салфетки, затем, миновав двустворчатые, свободно качавшиеся взад-вперед двери, прошла в столовую. Сестра Доменика, войдя следом, зажгла свечи в серебряных канделябрах. Парадная столовая была роскошной, ее стены были оклеены обоями в бледно-зеленую полоску, повсюду висели старинные картины в золоченых рамах.

      Обеденный стол красного дерева, рассчитанный на двенадцать персон, был отполирован до зеркального блеска. Сиденья стульев монахини вышили вручную – по голубому полю вился узор из веточек ландыша и побегов плюща.

      Монахини быстро и молча сервировали ужин для дона Грегорио.

      Сестра Эрколина вошла в столовую и посмотрела на карманные часы:

      – Я уже могу пригласить дона Грегорио к столу?

      – Да, сестра. – Сестра Доменика спрятала руки в широких рукавах облачения и заняла место у буфета, глядя прямо перед собой.

      Сестра Тереза внесла еду, накрытую серебряным колпаком. Поставив блюдо на льняную подстилку, она присоединилась к сестре Доменике. Сестра Эрколина, войдя в столовую, встала у противоположной стены, лицом к Терезе и Доменике.

      Вошел дон Грегорио.

      – Помолимся, – сказал он, не глядя на монахинь. Начертав в воздухе крест, он проговорил:

      Benedic, Domine,

      nos et haec tua dona

      quae de tua largitate sumus sumpturi

      per Christum Dominum nostrum. Amen[38].

      Монахини перекрестились вместе с ним, дон Грегорио сел, а сестра Тереза вышла вперед, чтобы прислуживать. Она сняла с блюда серебряный колпак и передала сестре Доменике. Затем обе вернулись

38

Молитва перед едой: «Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем, и даруй, чтобы все люди имели хлеб насущный. Просим Тебя через Христа, Господа нашего. Аминь» (лат.).