Поэзия на европейских языках в переводах Андрея Пустогарова. Сборник

заливах я над мелями скитался средь ночей,

      и с плеском, полусъедены клопами,

      питоны в воду падали с ветвей.

      О, как понравилась бы детям малым

      макрели золотой и синих волн игра!

      Меня вдруг с места запахи цветов срывали

      и, как на крыльях, уносили прочь ветра.

      Мне надоели мягкий юг и север жесткий,

      но моря хныканье мой усмиряло пыл,

      и чашечки цветов держали, как присоски,

      и, будто женщина, я из объятий их не уходил.

      Я, точно остров, на себе нес птичьи страсти —

      помет и перья, перебранки и войну.

      И сквозь мои упавшие на воду снасти

      утопленник наискосок спускался в глубину.

      Я прятался под зарослями берега крутого,

      ввысь ураган швырял меня до облаков гряды,

      и ни сторожевой корабль, ни парусник торговый

      мой пьяный остов извлекать не станут из воды.

      И в дымке фиолетовой рассвета

      я неба стену красную прошиб – на ней

      был солнца свеж лишай – деликатес поэта —

      средь синевы размазанных соплей.

      И спятившей доской я плыл вдогонку

      морским конькам, волне наперерез,

      и, словно палкою, в огромную воронку

      июль сшибал ультрамарин небес.

      Мотальщик вечный синевы бездонной,

      Мальстрём меня тянул к себе в провал.

      А я, заслышав Бегемота гон любовный,

      по старым пристаням Европы тосковал.

      Я видел звезд архипелаги – земли,

      чьи небеса глубо́ки, точно бред.

      Не в этих ли ночах в изгнанье дремлет

      мильоном птиц златых наш будущий Рассвет?

      Я часто плакал, ведь луна страшна до жути,

      а солнце горько и рассвет тяжел,

      и едкая любовь затопит пьяной мутью…

      Я киль бы вдрызг разнес и в глубину ушел.

      Из вод Европы мне лишь лужа небольшая

      нужна, где мальчик, сев на корточки, в закат

      кораблик – бабочкой непрочной мая,

      пускает, странною тоской объят.

      Я больше не хочу истомы вашей, волны,

      и к ремеслу купца я не вернусь назад,

      чтоб снова видеть флаг иль вымпел, спеси полный,

      и каторжных понтонов жуткий взгляд.

      Le Bateau ivre

      Гийом Аполлинер

      (1880–1918)

      Мост Мирабо

      Под мост Мирабо уходит вода,

      как любовь.

      Хоть напомнила волн череда,

      что сменяется счастьем беда.

      Ночь настала, сгущается грусть.

      Дни уходят, я остаюсь.

      Меня за руки взяв, ты напротив бы встала,

      чтоб под мост наших рук

      река убежала,

      что от тысячи взглядов устала.

      Ночь настала, сгущается грусть.

      Дни уходят, я остаюсь.

      Любовь двух набережных между

      уходит, как река.

      А жизнь медлительна, как прежде,

      и буйны так надежды.

      Ночь настала, сгущается грусть.

      Дни уходят, я остаюсь.

      Дни