Песни ноября. Никита Егоров

приснилось, что брат мой старший

      был заклёван на огородах

      стаей птиц за попытку спрятать

      там письмо мне. Лежит за пашней

      он подобием корнеплода,

      перерубленного лопатой.

      Это было в начале марта,

      мне известно довольно точно

      время суток, да толку, впрочем?

      У меня – ни сестры, ни брата,

      и чернила стекают в почву —

      не успел разобрать ни строчки.

      Не хотел разобрать ни строчки.

      Эти птицы имеют лица,

      я одно из них мою с мылом.

      Мне известно довольно точно —

      я и с этим бы мог смириться,

      если б знал, что в письме том было.

      Молитва пешки

      Белая пешка лежит в траве,

      рядом с кустом ольхи.

      Больше её не отправят в бой

      пальцы ничьей руки.

      Раньше ей было дано ходить

      Нынче – лежать в тени.

      Ну, королевская конница,

      Пробуй-ка, догони!

      В дамки не выйти, и чёрт бы с ним —

      пешка не карьерист.

      Пахнет дождём и лесной землёй,

      воздух соснов и мглист.

      Господи! Если ты шахматист,

      мне остаётся молить о том,

      чтобы случилось так:

      как-нибудь ты бы повёл нас в бой

      к столикам в лесопарк.

      Там бы в квадратном аду доски

      бились до темноты

      с армией чёрного божества,

      старого, как и ты.

      Позже, собрав нас, приняв по сто

      быстро на ход ноги,

      вы б разошлись.

      Вечер сыт, тяжёл

      точно твои шаги.

      Точно как руки – дрожит ольха,

      вот и летит доска

      наземь. Помянут твой визави,

      шаришься по кустам…

      Вроде бы – все.

      Ты идешь домой.

      Я – остаюсь один.

      Пахнет травой и лесной землёй

      после дождя.

      Аминь.

      Пораженческое

      И не сказать, чтоб что-то было плохо.

      Не хуже, чем во времена отцов:

      всё тот же штиль и та же суматоха,

      всё тот же вечный бал выпускников,

      что отбыли положенные сроки —

      кто в школе, кто в тюрьме, кто вообще,

      и, тут же позабыв свои уроки,

      осознают унылый ход вещей:

      что новой жизни нет ни тут, ни после,

      есть только шуба с барского плеча,

      с конями цирки, карусели, вбросы;

      есть банька, но она не горяча;

      есть вечная надежда – что морковка,

      а ты плетись за нею, как ишак.

      Беги по пальцу, божия коровка,

      спеши! А то и пятнышек лишат.

      Лети на небо! Не неси мне хлеба,

      не возвращайся, добрая душа.

      Скажи, зачем мы только рвали глотки,

      нутро вскрывая Господу в упрек?

      На холоде стоит бутылка водки,

      и не сказать, чтоб я её берёг.

      Грязь и снег

      Ни рифм, ни строчек, пусто в голове.

      Течёт по Петроградской жизнь куда-то,

      где