Взгляни на меня. Чармили Энн Белл

ты тоже не веришь? – спросил Том, а потом, обратив внимание на вещь, которую так же можно было назвать чем-то неуместным в этих четырёх стенах, на миг изменился в лице. Наверняка какое-то особенное счастье выпорхнуло из глубин минувших лет, это читалось в приподнятых уголках рта. Его прищуренный взгляд сверкнул огоньками далёкого времени, беспечного, хрупкого, отмеченного неподдельным смехом и пылью смелых мечтаний. – Боже, это видеокассета? – он прикоснулся к истёртой гладкой чёрной обложке, обвёл костяшками пальцев красный круг с силуэтом скелета тираннозавра, раскрывшего пасть. – «Парк юрского периода», вот уж невероятная встреча.

      – Моя первая кассета, подкинувшая, кстати, и первую любовь.

      – Неужели доктор Грант? – коварно усмехнулся Том, прекрасно зная заранее, что ответ будет иным.

      – Только доктор Малкольм. – Я вдруг ясно представила восьмилетнюю девочку, зачарованную безумно реалистичными динозаврами. Конечно же, они привлекали меня больше, чем обаятельный мужчина по имени Йен Малкольм. Гораздо позже я всмотрелась в его удивительную красоту, сотканную из острой нежности и соблазнительной дикости, чего-то необузданного и страстного, сияющего в каждой строго выверенной черте. Он поразил наповал, покорил моментально неповторимой, обезоруживающей улыбкой, потоком невыразимой мощи, только успев появиться в салоне вертолёта и заговорив о теории хаоса. Повзрослев я, вероятно, сама того ясно не осознавая, пыталась высмотреть в других мужчинах схожую силу неотвратимого притяжения, тайны и жажды неукрощённой души. Искала тот же исток горячей энергии, перекрывающий дыхание. И мне удалось прочувствовать то же напряжение, жар и неодолимую свободу. Вместе с Томом. – Жизнь… М-м…

      – Находит путь, – подражая мягкой, но с оттенком тревоги интонации Йена Малкольма, продолжил Том его слова, которые превратились в явление, существующее отдельно от фильма.

      Я не сдержала улыбки, настоящей и робкой, она расцвела вопреки внутренним барьерам и предельной осторожности. В ту минуту мы словно перенеслись в девяностые, под защитный покров детства, разделили глоток радости и восхищения. Рассмотрели друг в друге любопытных, ищущих приключений детей, ещё не покалеченных одиночеством и призраками прошлого. Не обречённых прятаться от пожирающей пустоты.

      – Отлично, мистер Эдвардс, тест успешно пройден. Я не упустила ни одного фильма с Джеффом Голдблюмом, и он до сих пор остаётся для меня неподражаемым. Слишком сильное произвёл впечатление. Сначала пленил его яркий, насыщенный образ, а потом неудержимая воля к жизни, открытость и доброта… Желая стать актрисой, я хранила наивную надежду однажды хотя бы мельком увидеть Джеффа или даже ухитриться сказать «спасибо». Просто спасибо, без уточнений, которые ни к чему выслушивать.

      – Думаю, тебе нужно ещё несколько раз потренироваться, и ты обязательно кинешься на капот автомобиля, в котором будет ждать ничего не подозревающий Джефф, – второй раз за вечер Том припоминал обстоятельства