И имя ему Денница. Натали Альбертовна Якобсон

из многочисленных ран на шее. Человек под ее ногами умирал в муках, а золотая змея с ее запястья плавно переползла в бокал и обвилась вокруг дужки каким-то причудливым символом.

      Снова звучал гимн, но уже не только Атону. Ее имя там было тоже. Таор не мог понять некоторых слов и выражений, а толпа зачарованно наблюдала. Кажется, они видели такое уже не впервые и хотели видеть снова. Алаис сжала руку в кулак, словно собирая остатки крови, а потом раскрыла ладонь, показывая собравшимся какие-то символы, начерченные алым на коже. Перед глазами Таора они вспыхнули, вмиг оживив воспоминание о круге из факелов и зарезанных птицах, о шипении и похоронах. Кажется, там тоже были такие символы.

      На секунду ему показалось, что глаза Алаис нашли в толпе его одного, и по ее губам пробежала улыбка, подобная змее.

      Ему стало плохо.

      – Идем! – некто в костюме Гора поддержал его и помог уйти. Таор не хотел прикасаться к этому человеку. Ощущение того, что костюм это часть его тела было слишком реальным. Возможно, так оно и было. После увидено он начал верить в то, что иногда боги спускаются с небес, чтобы ходить по земле.

      – Дальше я пойду один, – Таор отстранился от навязчивого спутника. Тот ничем не выказал своей обиды.

      Небо над площадью озарилось золотистыми сполохами искр, совсем, как в ее бокале с кровью. Стражи в красном выхватывали из толпы каких-то людей, на которых Алаис временами указывала рукой, то на одного, то на другого. И никто не возражал, никто не сопротивлялся, хотя всех их ждала та же участь, что и жреца, только что принесенного в жертву. У кого-то отнимали детей, у кого-то жен… но не было ни слова возражения. Создание на верху, как будто загипнотизировало людей, заставляя их отдавать жизнь, как должное.

      Жизнь и кровь. Алаис брала и то, и другое. И казалось, что над площадью вместе с искрами летает множество крылатых змей, созданных чьим-то жутким воображением. Таор даже не испугался, что схватить могут его самого. Для Алаис во время жертвоприношений, казалось, не существовало ни титулов, ни рангов. Она просто велела людям отдать ей жизнь, и люди ее отдавали. С покорностью.

      Таор ощутил жжение и тошноту.

      – Славься дочь солнца, – так назвали ее. Гимн становился все более мрачным. Страшный праздник продолжался, а он убегал, и все же ему захотелось вдруг обернуться и еще раз посмотреть на сегодняшнее божество. Там, на возвышении. Алаис была уже не одна, кто-то темный и мрачный, огромный, как черная туча, склонялся над ней, как недавно она сама над троном Эхнатона. Он вел себя, совсем как она, хищно и высокомерно, под стать самому царю. Если бы был царь у всего мира, то это был бы он. Только издалека он казался нематериальным, больше похожим на плотную тень. И у этой тени тоже раскрывались черные крылья.

      Договор с демоном

      В это место давно никто не заходил. Никому было не позволено, потому что все здесь осталось, как прежде.

      Зала богов. Он называл ее залой скульптур. Круглая, как святилище, она всегда казалась полупустой. Давящие размеры сопутствовали