И имя ему Денница. Натали Альбертовна Якобсон

никому, даже самому себе. Ведь даже собственные зрение, слух и чувства могут обмануть. Он видит то, чего вроде бы и нет. Слышит странные шипящие звуки позади, которые никто слышит, кроме него. Видит создание, похожее на божество, которому все поклоняются по ночам, но про которое никто не осмеливается говорить вслух днем, как будто его вовсе не существует.

      Что все-таки происходит? Одурманенные люди забывают наутро о ночных празднествах и жертвоприношениях? Или введен некий этикет, из-за которого нельзя об этом говорить?

      Неплохо бы ночью незаметно выйти из дворца и пройтись по ночным улицам города, чтобы посмотреть, что происходит там. К тому же, может, кто-то из простых горожан окажется более разговорчив. Нужно будет поспрашивать у них. Или, вероятно, лучше всего выбрать время и сходить в храм Атона, принести подношения и спросить все у самого молчаливого божества. Вдруг оно окажется живым.

      Таор пытался прочесть по лицам обитателей дворца их мысли. Все они были похожи на нарочито спокойные маски. Невозможно было определить, какие эмоции скрываются за ними. Никакой мимики, никаких переживаний. Гости, придворные, чиновники, жрецы – все выглядели такими же бесстрастными, как стражи у входов и выходов из дворца. Они, по сути, ничего не скрывали, просто избегали говорить на одну определенную тему.

      Таор улавливал страх. Он хорошо знал это чувство. Над полем битвы оно часто висело, как облако, особенно там, где добивали раненых и угоняли пленных. Там, где решалось жить в муках дальше или умереть прямо сейчас. Он знал выражение ужаса в глазах тех, кого вот-вот настигнет разящий удар и ничего уже нельзя сделать. Все это было ему очень хорошо знакомо в кровопролитных сражениях.

      Здесь, в роскошной обстановке дворца, страх был почему-то еще более ощутим, чем на поле завершающегося боя со всеми его кровавыми потерями.

      Внутренне все эти люди содрогались, внешне вели себя поразительно спокойно.

      Таор уже думал о том, как будет лучше сегодня ночью выбраться из дворца, как вдруг заметил, что навстречу им спешит озабоченный чем-то Панахеси. Его белые одежды с золотой каймой развевались на ходу. В руке был какой-то свиток. У Таора возникло чувство, что великий визирь давно разыскивает его. Мог ли Мерира нарочно подстроить их встречу? Как-то уж очень некстати они с ним столкнулись. Сам Таор не хотел встречаться с давним недоброжелателем, но пришлось. Он уже приготовился к тому, что сейчас на него выльется поток строгих речей.