За хутором Марьин тупик. Андрей Толкачев

Я обвинил ее во вранье.

      Она долго молчала, потом вдруг сказала эту фразу: «Тебя все не терпят». Но я не придал ее словам значения. Я помнил другую фразу матери, сказанную давным-давно, когда она еще возила меня на «юга»: «синее, синее дерево сливы».

      Через год мать умерла. А я так и не решился спросить, что она подразумевала под той странной метафорой.

      Для нее честность – это был принцип. ОНА НЕ ПРОСТИЛА МНЕ МОИХ СЛОВ. И в душу ее закралось презрение.

      Оно не умирает, когда уходит человек, теперь я понял, что оно перешло к сыну, когда он стал подростком. Презрение через столько лет вернулось и поселилось в сыне.

      – Так что у вас случилось? – говорит мой собеседник.

      – Так вот. Перед тем как он мне сказал эти слова своей бабки, которые он, замечу, не мог от нее услышать, ему всего годик был тогда, мы с женой пошли прогуляться. Мы любим гулять вечерами, по улицам города. По старым улицам особенно.

      И вот. В одном переулке разместился магазин редкой мебели. Темное место, да еще окна оформлены у них в ритуальном стиле. На витрине стоит антикварное кресло, а в глубине – траурный зал – я понимаю, что не траурный, но впечатление такое, так все выглядит, будто гроб посреди зала стоит и освещение мерцающее. Да, еще на кресле – кусок черной материи, это что? Случайно накинули?

      В другом окне – платье черное. Я обратил внимание: слабая подсветка выхватывает контуры предметов уже из зала, – жутковато, если честно.

      – А как жена отреагировала? Вы не поделились с женой своими ощущениями? – спрашивает мой собеседник.

      – Нет. Сказать, что я сошел с ума и ее сын сейчас прячется в зале, за антикварным диваном, я не мог. Но выглядывал же он оттуда.

      – Кто???

      – Сын. Он был там. Я жене не сказал, как такое скажешь, следил за ним внимательно дальше. У меня голова кипела, тер виски. Вот так (показывает как). Предметы показались неестественными, – шевелятся и шипят, как в квесте, когда изучаешь их в закрытых комнатах. Он то выглядывал из темноты, то прятался.

      – Простите, если Ваша жена его не увидела, может и не было ничего. Поймите меня правильно, не хочу Вас обидеть, но выглядит по меньшей мере, странно.

      – Погодите, вспомнил, ту витрину я видел раньше – она была по – другому оформлена.

      – Что изменилось?

      – В ту ночь она была оформлена в таком, винтажно-ритуальном стиле. Платье черное висело.

      …А тут, за домом промелькнула чья-то фигура. Жена говорит: «Наш Костик». А я ничего ведь ей не сказал, про то, что увидел перед этим. Пришли домой. Его нет. Начали звонить – недоступен. Ночью объявился. А утром я увидел вот это.

      Он вынул какие-то ценники – все выполнены в одном стиле, с надписями предметов антикварной мебели.

      – Я проверил – ценники из магазина. Понял – он был тогда, ночью, в магазине. Но это еще не все, иконки, свечи, лампадки. Я говорю, а церковная утварь откуда? Так из магазина вынесли говорит.

      – Может, сначала надо понять, зачем он влез в магазин?

      – А я вам скажу.