Дорогая, а как целуются бабочки?. Владислав Филатов

метра на полтора, подожжем и опять в это свое окно. Тяга страшная, труба гудит, аж трясет ее. И дыму, дыму… А рядом – пожарная часть.

      Ой, пожарные матерились. Их же вызывали всякий раз. А тушить то нечего.

      Или вот, скажем, уехали, как – то офицеры наши на стрельбы ночные. С нами – одни старшины, и преподаватели. Преподаватели после отбоя ушли, будучи в полной уверенности, что мы спим. И мы решили уйти. В самоволку. У многих барышни появились, кому-то просто надоело в казарме сидеть – погулять захотелось. Время то детское – 10 часов.

      Через дверь, понятное дело, не выйдешь: дежурный старшина – на вахте. Но мы знали способ. У нас голубятник был – так он через чердак по пожарным лестницам в самоволку ходил. Окна нашего класса глядели на темную и безлюдную улицу. Этаж первый, довольно высокий, под окном – яма подвального окна. Опасно! Окно класса заколочено насмерть. Но форточка открывается. И как раз для суворовской головы. А вы знаете, если голова прошла, то и все остальное пройдет, главное технологично выполнить. А мы ж гимнасты. Открываем форточку, встаем на подоконник, вытягиваем левую руку – по швам, правую руку – вперед через форточку ставим на отлив и вываливаем корпус на улицу ногами на тротуар.

      Две старшие роты таким образом просочились. И, кто –куда. Я к Анечке не успевал по – любому. С Пашком пошел – он дружбу водил с ребятами из соседней школы. Они неподалеку, во дворе собирались. Ну что – то как то быстро надоела мне эта компания, и я вернулся. Тем же самым макаром. И к приятелю – Давиду Мамиконяну из 7-й роты. Сидим, разговариваем. Влетают вдруг офицеры в спальню, впереди капитан один. Ноздри огромные, трепещут, глаза навыкате. Безумец мы его звали. Зырк по койкам – все, кроме нас с Давидом, спят. Мертвецки. Но командиры не уходят, а начинают срывать одеяла, и обнаруживается, что людей ну, может, человек пятьдесят, а спальня на сто. На одних койках – шинели скатанные под одеялом, на других – книжки в форме спящего выложены.

      Безумец – ко мне:

      – Ты из какой роты?!

      – Из шестой

      – Марш в расположение!

      Я тюк – тюк – тюк. Смотрю, у нас наши командиры свирепствуют.

      – Откуда?

      – В туалет ходил

      – Марш в постель!

      Лег, нас пересчитывать – все!

      Наша, шестая рота, в таком виде как дисциплина, золота не брала. Мы даже на бронзу не тянули. А тут – все как один. Ну, как – то вот нам тогда повезло. Но вообще шуму было много. То есть самоволки, они у нас систематически случались. Но чтобы такие масштабные…

      Недели две, может, три прошло, заскакиваю по каким-то своим делам в канцелярию, там – командир нашей роты, подполковник Старостин.

      – Игнатов, – тормозит меня – Как так вышло, что седьмая на самоволке вся погорела, а из шестой ни одного не взяли? Ну не может же быть, чтоб из вас ни один не ушел за компанию.

      – Григорий Михайлович, честно?

      – Как отцу.

      – Только без последствий.

      – О чем ты? Могила.

      – Смотрите, вы обещали

      – Да,