Записки несостоявшегося гения. Виталий Авраамович Бронштейн

дефиниции, тоже иногда встречались. На третьем курсе экзамен по зарубежной

      литературе у нее принимала Марианна Георгиевна Андреева, возможно, мой самый

      большой недоброжелатель в институте, с которой я (не считаю уместным приводить здесь

      причину, но она и сегодня для меня весома) годами не здоровался. Представляю, как была

      счастлива эта рафинированная москвичка, когда жена ненавидимого ею комсорга литфака

      не ответила ни на один вопрос вытянутого билета.

      – Что же это вы так подкачали, голубушка… – с притворным укором пропела она, -

      разве можно так небрежно относиться к серьезному предмету…

      21

      Марианна, не раскрывая, отодвинула по направлению к провалившейся студентке

      зачетную книжку. Это означало «двойку» и автоматическое снятие стипендии.

      И тут у Люси – на хрустальной слезе, с неподдельным волнением – вырвалось

      чистосердечное признание:

      – Вы знаете, я сама не пойму, что со мной происходит… Голова – пустая, как орех, все как-то смешалось, говорю, не зная что… Муж вечером снова привел в дом своих

      дружков, напились, не давали доченьке спать, она, бедная, буквально захлебывалась от

      крика! Я уж и так, и эдак, пыталась их успокоить, да где там… А как он унижал меня, показывал дружкам, кто в доме хозяин…Просила их уняться, говорила, что завтра

      экзамен, хотела с дочкой уехать домой к своим родителям, а они дверь заперли и

      смеются…

      Я действительно ничего сейчас не соображаю, вы уж извините меня, Марианна

      Георгиевна, что отняла у вас время!

      Преподаватель удивленно расширила глаза и вздернула выщипанные брови. Ее

      лицо выразило крайнюю степень негодования. Чувствовалось, что только что она

      убедилась по поводу супруга незадачливой студентки в своих самых худших подозрениях.

      Изверг и кровопийца! И еще имеет наглость вызывающе, при встречах с ней, отворачиваться в сторону!

      – Как я вас понимаю, голубушка! – воскликнула она. – Ну и мерзавец он, однако!

      От таких комсомольских активистов можно всего ожидать… Вы уж держитесь и будьте с

      ним потверже. И знайте: общественность вам поможет, нельзя таким негодяям давать

      полностью распоясаться!

      Здесь Люся почувствовала, что Марианна созрела, чтобы распахнуть перед ней

      свое доверчивое сердце, и стала робко собирать со стола свои бумаги. Она потянула руку

      за зачеткой, но Марианна Георгиевна, опередив ее, придвинула к себе главный

      студенческий документ, раскрыла и, на мгновенье задумавшись, решительно поставила

      оценку, выведя справа крупную подпись.

      Счастливая Люся стыдливо потупила глаза и тихо ее поблагодарила.

      – Держитесь, держитесь… – пламенно напутствовала несчастную

      расчувствовавшаяся преподавательница.

      Помнится, был я тогда приятно удивлен, что Люся, практически не зная

      зарубежных авторов, умудрилась получить вожделенную «четверку». Мне