Записки несостоявшегося гения. Виталий Авраамович Бронштейн

который молил его на коленях:

      – Спасить мэнэ, спасить, будь ласка, якщо не знайдэтэ пэрэць, дорогы додому в

      мэнэ нэмае… Залышиться однэ – покинчиты з собою…

      – Не сотвори себе кумира! – не раз после того говорила бабушка моей доверчивой

      мамочке, имея в виду тот факт, что честность, как нравственный продукт человеческой

      цивилизации, субстанция весьма специфическая: абсолютной честности природа не знает.

      Чаще всего, люди, честные в бытовых мелочах, которые никогда не позволят себе

      чего-нибудь прихватить, возвращаясь, например, из гостей, на чем-то крупном как раз и

      могут споткнуться.

      А бывает наоборот: люди, честные по крупному счету, другой раз, по мелочам –

      мельчают…

      С тех пор прошло много лет. Недавно я решился посетить консервный комбинат, на котором работал в годы своей юности. От него сегодня мало что осталось: громадные

      каменные остовы бывших цехов, сквозь разбитые окна которых вольготно гуляет

      промозглый осенний ветер. Когда-то здесь было шумно, весело, остро пахло жареными

      семечками у двухэтажного халвичного цеха. А в этой разбитой, с выпирающими ржавыми

      прутьями будке сидела милая девушка-диспетчер, благосклонности которой я так

      добивался. Где стол был полон яств, там ныне…

      Майор Григорьевич умер в начале восьмидесятых, пережив свою верную

      проституточку лет на восемь. Он еще успел даже снова жениться на фигуристой врачихе –

      пенсионерке, с морщинистым лицом хорошо вкусившей от радостей жизни проходимки.

      Когда на похороны отца приехал его сын, врач Кремлевки, и попросил дать на память что-нибудь из вещей папы: часы, бритву или что-то другое, – она резко отказала, заявив, что

      является законной женой и наследницей, и у нее есть собственные дети и внуки.

      Интересно, кого после этого – из двух своих жен – имел право действительно

      называть "проституточкой" старый Мэйер Григорьевич?

      Он ушел, скорее всего, осознав, что лучшим стимулом для личной честности, во

      все времена и для всех народов, является одно – стремление ночью спокойно спать. Спите

      спокойно, Майор Григорьевич!

      Конец.

      ==============

      ДВОЕ И АВТОМАТ

      Сам не знаю, почему иногда вспоминается та давнишняя история. Столько прошло

      лет, а вот на тебе – иногда всплывает в сознании, и даже не верится, что это было со мной; зима 1963 года была такой снежной и ветреной; а девушка в темно-коричневой китайской

      шубке, которая тогда была рядом, смотрела на меня восторженно-влюбленными

      глазами…

      Учеба в Одесском холодильном институте была мне не в радость. Говорят, настоящая любовь бывает только взаимной. О взаимной любви с этим институтом не

      могло быть и речи, не было даже односторонней. Я быстро оброс в Одессе приятелями, часто пропускал занятия, шлялся по городу в поисках приключений.

      18

      И как-то поздней осенью, гуляя в центре, мы с Володей Коняевым зашли в

      театральное