Триумфальная арка. Эрих Мария Ремарк

ждала тебя. Ты это знал? – спросила она.

      – Нет.

      Свет уличных фонарей отражался в ее глазах. Взгляд тонул в них. Они казались бездонными.

      – Я будто только сегодня встретился с тобой, – сказал он. – Раньше ты была другой.

      – Да, раньше я была другой.

      – Раньше вообще ничего не было.

      – Да, не было. Я ничего не помню.

      Он ощущал легкие приливы и отливы ее дыхания. Невидимое, оно трепетало, плыло навстречу, нежное, невесомое, полное доверчивости и готовности, – чужая жизнь в чужой ночи. Внезапно он почувствовал, как кровь бьется в его жилах. Она все прибывала и прибывала, это была даже не кровь, а сама жизнь, тысячу раз проклятая, потерянная, железная и обретенная вновь… Лишь час назад – выжженная, голая земля, вчерашний день, полный безутешности… А теперь – снова стремительный поток, близость того загадочного мига, который, казалось, исчез навсегда… Он опять был первобытным человеком на берегу моря, и что-то вставало из глуби вод, белое и яркое, вопрос и ответ, слитые воедино… А кровь все прибывала и прибывала, и разбушевалась буря…

      – Держи меня, – сказала она.

      Он глянул в запрокинутое лицо Жоан и обнял ее. И ее плечи поплыли к нему, словно корабль, стремящийся в гавань.

      – Держать тебя? – спросил он.

      – Да.

      Она крепко прижала ладони к его груди.

      – Я согласен держать тебя.

      – Спасибо.

      Другое такси, резко затормозив, остановилось у тротуара. Шофер невозмутимо смотрел на них. На плече у него устроилась собачонка в вязаной жилетке.

      – Поедем? – хрипло прозвучало из-под длинных, белых, как лен, усов.

      – Погляди, – сказал Равик. – Он и не догадывается. Не видит, что на нас что-то нашло. Смотрит и не видит, как мы переменились. Ты можешь превратиться в архангела, шута, преступника – и никто этого не заметит. Но вот у тебя оторвалась, скажем, пуговица – и это сразу заметит каждый. До чего же глупо устроено все на свете.

      – Вовсе не глупо, а хорошо. Мы останемся самими собой.

      Равик посмотрел на нее. Мы! – подумал он. Какое необычное слово! Самое таинственное на свете.

      – Поедем? – так же спокойно, но несколько громче прохрипел шофер и закурил сигарету.

      – Поедем, – сказал Равик. – Он не отвяжется. Профессиональный опыт.

      – Не надо. Пойдем пешком.

      – А дождь?

      – Дождя нет. Просто туман. Не хочу я в такси. Хочу идти с тобой рядом.

      – Ладно. Тогда хоть объясню ему, в чем дело.

      Равик приблизился и сказал несколько слов шоферу. Тот расплылся в чудесной улыбке, помахал Жоан с галантностью, на какую способен только француз, и уехал.

      – Как ты с ним объяснился? – спросила Жоан, когда Равик вернулся.

      – С помощью денег. Самый простой способ. Ночные шоферы – циники. Сразу понял. Отнесся благосклонно, но с оттенком снисходительного презрения.

      Она улыбнулась и прижалась к нему. Равик почувствовал, как в нем раскрылось и расцвело что-то горячее, нежное и необъятное, будто множество рук потянуло его куда-то вниз… И вдруг стало совсем невыносимым