Чужбина. Иосиф Антоновч Циммерманн

Алтын.

      – А мне больше и не надо.

      Женщина махнула в его сторону рукой, мол, делай как знаешь, и со слезами на глазах поспешила покинуть комнату.

      Под окном, у изножья кровати, стоял большой резной сундук. Из него Яков бережно достал черный чапан. Это был подарок тестя Кудайбергенова по случаю выхода Якова на пенсию. Халату не было цены. Вернее сказать, он стоил несколько лошадей.

      – Спасибо, аке31! – поблагодарил он тогда родственника.

      – В этой жизни я его носить не посмею – боюсь запачкать. Я перед богом в нем предстану.

      – Носи, немыс, этот чапан живым, – как из Корана наизусть читал тесть, – ведь написано, что Азраил32 заберет тебя в том одеянии, что ты сам себе в жизни сотворишь. И пошито оно будет из твоих темных и светлых деяний. И чем ярче твой наряд, тем ближе твое место к раю. Аминь.

      Яков аккуратно сложил чапан и положил его в чемоданчик. Больше туда уже ничего не поместилось бы…

      Не успела осесть за умчавшейся в райцентр волгой дорожная пыль, а Алтын уже торопилась и почти силком потащила за собой в сторону вокзала восьмидесятилетнюю Амалию.

      – Да не беги ты так, молодуха, – на ходу ворчала Амалия, – тут идти-то три минуты. А Яшин поезд только через три часа здесь пройдет.

      – Кому ты рассказываешь? – от возмущения даже остановилась Алтын. – Как будто я сама не знаю расписания поездов. Кто из нас, ты или я, работала начальником станции?

      – Ты только на бумаге там числилась. Мы то знаем, что твой Жаке за тебя пахал.

      – Ну что за люди! – наигранно возмутилась Алтын, хлопая себя по полу кафтана. – Понапридумывают же.

      – Ты лучше скажи, почему на нашей станции пассажирские поезда перестали останавливаться? – сняла Амалия платок и вытерла им вспотевшую шею. Седая коса обрамляла ее голову: – Ведь раньше три или четыре в сутки здесь тормозили. Помнишь, наша Ганна на перроне свои пирожки пассажирам продавала?

      – После ее пирожков с протухшей капустой пассажиров, видимо, поносило, – хихикая, прикрыла обеими ладонями свой рот Алтын, – вот и запретили поездам в Аккемире останавливаться.

      Амалия тоже не могла удержаться от смеха. Вытирая тем же платком слезящиеся глаза, постаралась все же вернуться к прежнему разговору:

      – Парадокс получается. Захочешь сесть на поезд, так нужно минимум час по разбитой дороге на машине добираться до районного вокзала, чтобы потом проехать мимо своего Аккемира.

      – Такая логистика теперь, – беспомощно развела руками бывшая начальница станции.

      Женщины вошли в привокзальный, кругом огороженный сад. Многолетние высокие деревья спасительно обняли их своей прохладой. Клейкая чешуя распустившихся тополиных почек густо усыпала дорожку. Они пахли медом и над ними кружились шмели. В центре сквера белел круглый фонтан. Правда, его нельзя было теперь так назвать. Из его ржавых труб сейчас лишь слабо лилась, скорее даже капала вода.

      – Михайло не стало, и никто не берется починить насос водокачки. – возмущалась

31

Аке (каз.) – отец

32

Азраил (мус.) – ангел смерти