Стальные боги. Замиль Ахтар

доставить меня к шаху, – сказал маг.

      – Так мне приказали, – неискренне засмеялся я. – Ты избавил меня даже от сотрясания воздуха, благодарю.

      Что касается дрожи в моих костях – сказать, что я нервничал, было бы слишком слабо.

      – Как верный слуга шаха, я пришел, чтобы ответить на призыв к правосудию, – сказал Вайя.

      Я сообразил, что сжимаю саблю, лишь ослабив хватку.

      – Откуда ты узнал, что шах призывает тебя?

      – Когда я услышал о страшной резне, то сразу понял, что шах обвинит меня. Я могу поехать с тобой?

      Я не смог отказать. Полагал, что Вайя хотел поговорить по дороге, но он большую часть времени провел за молитвой. Непрерывное клацанье его четок было хуже дорожных ухабов. От него не несло застарелым недельным потом, как от его последователей. У него вообще не было запаха.

      – Когда кончилась война за престолонаследие, я дал клятву подчиняться шаху Мураду, – наконец сказал он, когда мы уже ехали по мощеным улицам Костани. Одного конника я выслал вперед, чтоб уведомить шаха о нашем прибытии. До дворца оставалось недолго. – Мы, маги, связаны клятвами, хотя наши последователи – нет. Признаю, я предпочитал не замечать грабежи – до тех пор, пока никого не убили. Но я никогда не нарушил бы клятву и не убивал бы людей на улицах.

      – Клятву. Каждый янычар дает клятву. Но это не останавливает их от мятежа.

      – Я был в Балахе, когда случилась эта трагедия. Сто один человек сможет это подтвердить.

      – И внезапно все они – твои последователи.

      – Сотня человек не сможет одинаково лгать. – Вайя вглядывался в меня, как будто читал мою душу. – Я чувствую твои колебания… Чувствую страх. Но за всем этим я ощущаю и глубоко запрятанную печаль.

      – Я не так хорошо, как ты, умею скрывать эмоции.

      – Я бы никогда не причинил тебе вреда. Я же вижу твой рух, твою подлинную натуру. Ты хороший человек.

      – Огонь всех сжигает – и плохих, и хороших.

      Нестареющий маг пронизывал меня взглядом.

      – А ты знаешь, чего я боюсь? Боюсь Лат. Боюсь ее гнева. Дня, когда ее милость иссякнет, как источник в песках пустыни.

      – Как и все мы.

      – Еще я боюсь Лабиринта. – Неужели маг содрогнулся? – Лабиринт – это конец всего. Вера не выдерживает касаний Ахрийи. Шах отправит меня туда, если меня признают виновным?

      Я пожал плечами.

      – Возможно. Почему же ты не бежал, если так боишься его суда?

      – И оставить моих последователей на милость янычар?

      Цоканье копыт лошадей, тащивших карету, смолкло. Мы приехали в Небесный дворец.

      – Ты же веришь, что я невиновен? – спросил Вайя.

      – То, во что я верю, тебя не спасет.

      – Это может спасти всех нас. – Маг схватил мою руку. – С шейхой Агнеей случилось что-то ужасное. Мне было видение, в котором она шла сквозь ледяные туннели на звуки сводящей с ума песни. Я не последую за ней в ту бездну. – Он сильнее сжал мою руку. – Ты давно знаешь шаха. Помоги мне… Иначе всем вам придется самим себе помогать.

      Я не знал, что делать, и, напуганный угрозой, смог лишь кивнуть.

      Янычары,