Общество забытых поэтов. Роман в драме. Сурен Галстян

шатко, чтоб не возгордился.

      Вильгельм. Как же Графу покажу то, чего нет?

      Лоренцо. Всю его тактику я пока не понимаю, но вот что тебе скажу: его козырь – всегда выкидывать желаемое число на зарах.

      Вильгельм. Спасибо, брат. Это, конечно, интересно, но как мне это поможет? Мне ему зары сбивать во время броска?

      Генрих. Не издевайся над ним: он лишь пытается тебе как-то помочь.

      Вильгельм. Лори, без обид.

      Лоренцо. На братьев не обижаюсь никогда. А где Якопо? Он вроде сказал, что ненадолго. (Входит Сеня.) Да, Сень, что случилось?

      Сеня. Прошу прощения, что потревожил вас, господа, но господин Якопо вас ожидает внизу.

      Генрих. Прости, Виля, в другой раз. (Все втроём идут.)

      Сцена III

      Гостиная. Те же, входят трое поэтов.

      Лоренцо. Зачем решил ты нас от игры отвлечь?

      Якопо. Видишь, спит.

      Лоренцо. О, вернулся!

      Якопо. Позвал вас, чтобы вы ничего не пропустили из его рассказа, когда он проснётся: чувствую, что ждёт нас что-то интересное.

      Лоренцо. Хорошая задумка.

      Генрих. Да, но зачем сидеть нам без дела? Я же не хочу, чтобы Виля грустил из-за игры. Лиза! (Входит Лиза.)

      Лиза (тихо). Слушаю, сэр.

      Генрих. Не бойся: говори громче, ведь сон Августа крепкий. Не знаешь, где нарды здесь лежали?

      Лиза. Боюсь, что нет, сэр. Вы их куда-то унесли.

      Генрих. Ладно, принеси те, что в моих покоях.

      Лиза. Хорошо. (Поклонилась и ушла.)

      Генрих. Поесть бы нам чего-нибудь.

      Лоренцо. Нет, во время игры я не люблю. Разве что кофе да конфет.

      Генрих. Оля! (Входит Оля.) Четыре крепких кофе и конфет. (Она молча поклонилась и вышла.) Люблю, когда молча выполняют, а то все эти «господин» да «сэр» иногда смущают.

      Вильгельм. Да, я тоже так думаю.

      Лоренцо. А я наоборот.

      Якопо. Согласен я с Лори.

      Вильгельм. Конечно: два гордеца. (Лоренцо и Якопо рассмеялись и дали друг другу пять. Оля принесла кофе с конфетами, а Лиза нарды, и обе ушли. Вильгельм и Генрих начинают играть, а Лоренцо и Якопо смотрят, пьют кофе и обсуждают игру.)

      Сцена IV

      Квартира Юли. Юля дома.

      Юля (легла на диван). А вдруг он был прав и это был лишь сон? А как такое может быть, что единый у нас сон? Как часто я мечтала, чтобы он обратил на меня внимание, и вдруг он сам говорит, что сидел часами в кафе ради меня… Это сон ведь точно! Да только чей? А поцелуй?.. Никогда до этого не было такого поцелуя у меня. Хоть это было лишь во сне, но все другие, реальные поцелуи мужчин просто меркнут; как будто только этот… как он говорил… настоящий… да, настоящий! Какое хорошее слово. Раньше я не замечала его силу. Мил мне сей обман, хоть невозможен он в жизни. Да, милая далёкая мечта. Странный сон, он ещё идёт или нет? (Ложится спать, но внезапно вскакивает.) Бумага! Он дал мне лист. Если есть он, значит, это был не сон. (Быстро лезет в одежду искать и, нащупав, вытаскивает.) Вот он… (Разворачивает.) Стих… для меня… Он сказал, что здесь описана его Любовь ко мне. (Читает.)