Любовь-неволя. Евгений Петропавловский

жидкость по стаканам. – И потом, я его хорошо спрятала… Да и скажи, кто подумает нехорошее о бедной вдове?

      – И то верно. Абсолютно невозможно, глядя на это прекрасное личико, заподозрить тебя в грехе алкоголизма, – подмигнул ты.

      – Правильно, – состроив преувеличенно серьёзную мину, согласилась она. – Никто плохого обо мне не подумал бы. Но сегодня ведь у нас праздник, правда?

      – Правда.

      – Тогда скажи тост.

      Ты с готовностью поднял свой стакан:

      – За тебя, моя добрая хозяюшка.

      – Никакая я тебе не хозяйка, – нахмурилась она. – Не говори так больше, ладно?

      – Ну отчего же.., – хотел было ты шутливо возразить.

      Однако Мариам не стала слушать.

      – Не знаю, как ты ко мне относишься, но не думай, что для меня всё это – так просто, – торопливо, словно боялась, что ты её снова перебьёшь, заговорила она. – Я не животное, Серёжа. И не чурка, как вы, русские, нас называете. Пусть я не могу пойти с тобой в мечеть или в ЗАГС, но хочу, чтобы ты не думал обо мне плохо. Поверь, я теперь буду считать тебя своим мужем перед Аллахом и людьми, пусть даже в ауле пока об этом и не знают…

      Она протянула руку над столом и накрыла твою ладонь своею:

      – Не бойся, я не собираюсь тебя женить на себе. Просто ты мне давно нравишься – с первого дня, когда здесь появился. Хотя, конечно же, ты… Ты можешь бросить меня, когда захочешь. Если, например, русские снова сюда придут…

      Она умолкла, словно у неё перехватило дыхание. Потом подняла свой стакан и попросила:

      – В общем, скажи, пожалуйста, другой тост.

      – Хорошо, – тихо согласился ты, тронутый этой короткой, но достаточно пылкой речью. – Выпьем за тебя, Мариам. Мне бы очень хотелось, чтобы ты была счастлива. Пусть все твои мечты воплотятся в реальность.

      – Наши мечты.

      – Ладно, пусть так. Наши мечты. Пусть воплотятся. Чтобы ты была счастлива.

      Вы выпили. Ты – всё сразу, залпом. Она – лишь половину своего стакана, неторопливыми маленькими глотками. Вино было сухим, умеренно кисловатым, явно из хорошего винограда.

      – И ещё у меня к тебе одна просьба, – сказала она.

      – Какая?

      – Я хочу, чтобы ты называл меня Муи.

      – Пожалуйста, если тебе так больше нравится. Муи… Это что – уменьшительное от Мариам?

      – Да. Это – когда хочешь сказать ласково. Меня все, кого я любила, так звали. Мама, папа и бабушка…

      – И муж, да?

      – Нет, – она посмотрела тебе в глаза. – Он меня так не звал.

      – Мариам… Муи, раз уж об этом зашла речь… – ты решился наконец задать вопрос, который давно не давал тебе покоя. – Скажи честно: ты любила Абдурашида?

      – Нет, – твёрдо ответила она. – Не любила. А почему ты спрашиваешь?

      – Да просто интересно… Не понимаю, зачем тогда вышла за него?

      На этот раз молчание было долгим. Потом она ответила, медленно подбирая слова – и это, похоже, давалось ей нелегко:

      – У моего замужества не такая