Растяпа. Камо грядеши. Анатолий Агарков

этом году отпуска зарубили.

      – Снова врешь?

      – Спроси у Флюры.

      – Я люблю тебя, мастер, – шепчет она.

      – Это проходит.

      Автобус отходит. Мы машем друг другу.

      Вернулся домой, прибрался, и спать. Приснилась мне Лялька – рядом лежит. Я ласкаю ее и целую. Потом вижу руку свою на ее прекрасной обнаженной груди. Рука эта не моя – крупная, грязная, со сбитыми ногтями и наколкой на запястье «не забуду мать родную». Вздрагиваю. «Что случилось?» – спрашивает жена. «Что-то не так», – отвечаю. Она хватает незнакомую руку и крепко-крепко прижимает к себе. «Все так».

      Когда просыпаюсь, к моему удивлению, в комнате вижу курсанта Эдика.

      – Было открыто, и я постучал. Кто тебя так?

      Будем считать, что он извинился.

      – С дивана упал. Долг принес?

      – Погоди еще. Ты когда на работу пойдешь?

      – Когда пригласят.

      – Керосинчику принеси бутылек.

      – Зачем?

      Он недоуменно смотрит на меня, будто пытаясь понять смысл вопроса.

      – Как зачем? А…! Помнишь, Верку? Наградила, бл..дь, мандавошками.

      Я и бровью не повел: как будто все абсолютно естественно – где проститутка, там мандавошки. Потом память преподносит сюрприз – в тот день сосед надевал мое трико. И от этой мысли внутри все переворачивается. Тут же возникает желание обо что-нибудь почесать кулаки. Лицо курсанта от мусарни – соблазнительная мишень.

      – Ты трико мое брал – постирал, возвращая?

      На его недоумение взрываюсь:

      – Пропадите вы пропадом, мусора с проститутками! Пошел вон и трико прихвати.

      Сосед исчезает, прихватив мой подарок. А я напрягаю память – надевал ли его после того случая? Выходило, что надевал – когда в душ ходил, а потом со Светкой спал…. О, черт! Фантастическое невезение.

      По дороге на завод греет одна только мысль – я не чувствую на себе насекомых. Однако керосиновой дезинфекции не избежать – хотя бы для профилактики.

      Пойти мне некуда кроме как в цех. Работает он в прежнем ритме, но на участке сборки много новых лиц. Нашел Борю Пушкина и со своей проблемой к нему. Точнее – попросил бутылек керосина. Взгляд его понимающий выражает осуждение развратного образа жизни, который, по его мнению, я веду. Впору рассмеяться, если бы не хотелось ругаться.

      Борису достать керосин не проблема – у него жена работает в нашем цехе кладовщицей лакокрасочных материалов. Вручив бутылек, он добровольно и со знанием дела инструктирует о способах применение народного средства против лобковых вшей – будто это обряд изгнания нечистой силы или что-то вроде того. У меня от его наставлений начинается зуд в причинном месте. Думаю, Пушкин не преминет раструбить по цеху о цели моего визита и постигшем конфузе. Но через все это надо пройти.

      Впрочем, буду ли я еще здесь работать – вопрос.

      И к благодетелю:

      – Смотрю – перемены. Тебе не предлагали участок завершения?

      Борис потирает шею. Эта тема ему интересней.

      – Но тебя я уже не возьму….

      В одно мгновение у меня в голове появились сотни злых слов в ответ, но говорю я вполне