Анчутка. Егор Вышегородских

по коже побежали мурашки, вышел немного поостыть. Суета в бане до добра не доводит, и в первый заход лучше не спешить с паром, а тем более с веником.

      Пока Леха остывал, в печке что-то треснуло и в зольник ссыпались густые искры. Через минуту – снова затрещало. Леха надел очки, однако в предбаннике ничего не рассмотрел. Пришлось шарить по карманам куртки.

      Достав краюху припасенного хлеба с солью, Леха аккуратно положил ее на лавку и негромко сказал: – угостись, хозяин.

      В печке снова что-то треснуло и Леха услышал, как в парной упал из каменки камень. Дело было дрянь. Камень может пожечь пол, и следовало его убрать. Но банник, если сердится, может и в парной запереть да запарить до смерти. Или шкуру содрать тяжелым паром.

      Леха подумал, решил пока в парную не идти и снова обратился к печке: – хозяин, третий пар твой, я порядок знаю. Покажись, поговорить надо.

      В печке снова треснуло, и на лавке возник худой старичок с длинной седой бородой, с ног до головы покрытый банными березовыми листочками. Вид у него был крайне недоброжелательный.

      Покосившись на краюху хлеба, банник повернулся к егерю.

      – От приблуды угощения не требуется, хозяйским сыт. – И Леху обдало жестким, почти твердым паром. – Твоя нечисть возле бани околачивается?

      Леха понял, что с банником придется очень вдумчиво подбирать слова. Норов у него и вправду был жесткий.

      – Нечисть не своей волей пришла, и порядок знает. И уважает.

      – Ты что, пришел в чужую клеть про свои порядки петь?

      Леха примолк. Разговор явно не клеился. Он встал и направился в парную.

      – Камень с каменки упал, пойду на место положу. Иль оставить, где лежит?

      Банник промолчал. Леха зашел в парную, прихватив полотенце, и быстрым движением закинул камень на каменку. Приглядевшись, нашел его место и поправил.

      Вернувшись в предбанник, он застал старичка на прежнем месте.

      – Разговор хотел? Говори.

      – Домовой в хате в дурь попер, от хозяйства отлынивал. Мы ему чуток мозги поправили, и он сейчас пошел к Черным Скалам, до родни. Не будет его пару дней. Овинник согласился со двора двери постеречь, а сенцы без пригляду остались.

      Леха замолчал. Банник в упор смотрел на егеря.

      – Ты кто таков, чтобы домовому мозги поправлять?

      – Егерь Семаргла. Потому и анчутка со мной – по своим делам поглядывает.

      Банник задумался. Помолчав, бережно взял краюху хлеба и кивнул в сторону парной.

      – Иди, парься.

      ***

      Попарился Леха на удивление спокойно. В печи больше не трещало, камни тоже лежали на своих местах. Да и пар шел от каменки легкий, грел, но не жег. И веники не драли кожу.

      Попарившись и помывшись, Леха завернулся в полотенце и сел поостыть да подождать банника. Явился то на удивление скоро.

      – За сенцами посмотрю. За угощение благодарствуй.

      И исчез.

      Леха оделся и вышел из бани. Анчутка сидел на крылечке, подперев мордочку ладонью, и внимательно разглядывал, как курица разгребает пыль в поисках чего–нибудь интересного с гастрономической