Анчутка. Егор Вышегородских

разберусь я с разбойниками. Завтра с утра поеду, только место укажи.

      – Вот и ладненько, – обрадовался староста. Тогда утречком я туточки, сопровожу, как говорится.

      Больше говорить было не о чем, да и не хотелось. Триза, взяв у хозяйки ключи, пошел в комнату.

      Староста, задумчиво проводив его взглядом, отставил недопитую кружку с пивом и посмотрел на хозяйку.

      – Клекотунья, твою же мать, ты постояльцев уморить решила? Что за харчи принесла, у чайки отобрала?

      – А что мне, каждому свое готовить? На всех не угодишь, только себе навредишь.

      Спал Триза плохо. Желудок категорически отказывался мириться с обедом и в знак протеста издавал различные звуки. Не душе было беспокойно.

      Под утро ведьмаку приснился огромный вампир с черными крыльями и горящими красными глазами. Он молча смотрел на ведьмака, а затем достал пулемет и сказал:

      – В чужой прудок не кидай неводок, браток.

      Овинник

      Ночь у егеря прошла на удивление спокойно, хотя постояльцев, судя по суете в обеденном зале, прибавилось. Поутру было накрыто четыре стола из пяти, и Сидор с молодой помощницей занимался сервировкой.

      – Доброе утро, – Леха сел за столик, за которым сидел вечером.

      – Доброе, – Сидор подошел и присел на краешек стула. – Вы с домовым, что ли, вечером разговоры учиняли?

      – Учиняли, – Леха удивился. – Неужели слышно было?

      – Не, не слышно. Только всю ночь за печкой как бы кто-то возился, а поутру обмылок я на пороге нашел, с черного хода. В чем-то коричневом. А там ходить некому, кроме меня да домового.

      Леха усмехнулся и повеселел, – похоже, дошло до твоего хозяина, что с разными изворотами сам может выворотнем стать. Надеюсь, родню проведает, да там ему по-родственному извилины то распрядут как надо.

      – Спасибо, уважил, – Сидор встал. – А что он у меня, чудной оказался?

      – Маленько. Кикимора его не поймала, да опряла.

      Сидор тоже усмехнулся: – ну, это нам знакомо. С такой тоски – только кнут да труд, – и пошел дольше хлопотать к стойке.

      Анчутка, сидя на плече егеря, ехидно заметил: – Плакал, бился, колотился, да жены и не добился.

      Егерь, подцепив с тарелки кусок яичницы, покосился на него и тихонько сказал, – ты лучше подумай, кого на пару дней приставить двери в дом сторожить. Без домового, какого-никакого, дом оставлять не дело.

      Анчутка повозился и предложил, – овинника да банника, больше то некого. Овинник за дверьми посмотрит, а банник и в дом может зайти. Только опасаюсь я, банники народец суровый. Да и овинник не сахар.

      Закончив завтрак, Леха подошел к Сидору.

      – Банька то топится во дворе? Я бы сходил.

      – К вечеру стоплю, не вопрос.

      ***

      Выйдя во двор, Леха решил разыскать овинника, поговорить. Нашелся тот, где и ожидалось – в конюшне. Едва войдя, егерь через очки увидел катящийся ему под ноги серый клубок. Овинник, представший в обличье кота, был крепко не в духе.

      – Доброго