Записки времён последней тирании. Роман. Екатерина Блынская

ложа, прильнув ко мне разгорячённым телом. От него пахло, как от женщины, притираниями и маслами. Напомаженные волосы были уложены красивыми волнами. Так и льстилось мне вцепиться в них, а ещё лучше, если бы при этом, у меня был кинжал, или стилус. Ах, как бы этот будущий Нерон тогда взвыл: чем не луперк?

      Ветер трепетал в ставнях, как пойманная в силок птица. Стол с кушаньями был разобран почти до основания: недаром же наши друзья разнесли по домам салфетки, разобрав остатки яств.

      Скоро нестыдливое солнце прокатит по небесам в золотой колеснице, и своими священными лучами скользнёт по моему лицу. Луций вот – вот захрапит от вина, густо благоухая хмелем, кокосовым маслом и жиром помады.

      Минута… и я решилась бы сбежать, соскользнув с покрывал. Но он бы настиг меня возле дверей, очнувшись от ложного сна, ухватив за запястья, и поволок бы обратно.

      Нет, я не убежала… Застыдилась.

      Одно движение и захрустела ткань, посыпалось на мраморный холодный пол ожерелье.

      – Актэ Сокрушённая… – прошептал Луций, обрывая меня, как майскую розу, только вместо лепестков была одежда, в которой он путался, сгорая от мужского нетерпения.– Ты всего лишь рабыня, а ведёшь себя, как венценосная августа.

      – Тем я и нравлюсь тебе…

      И в то время я была спокойна. Потому что в ту ночь он меня отпустил так и не сказав о заговоре против Клавдия.

      Утро было мрачным. Я не могла уйти прочь от Луция, потому что спал он чутко, обвив меня руками до того прочно, что пришлось всю ночь думать.

      Всё бы ничего, но и я могу впасть в немилость и погибнуть. Вот, завтра сдохнет Клавдий и Луций станет императором.

      Его доверие ко мне необъяснимо.

      Наконец, когда его объятия распались, я ушла. Эклога спала под дверью, в обнимку с моим – же плащом. Центурион округлил глаза, увидев меня в проёме дверей, лохматую, как бегущая Эхо, с растрёпанными волосами, и совершенно нагую.

      Золотые булавки и сердоликовое ожерелье осталось у Луция. Потом, через много лет мне их вернули, но, Клавдий был уже мёртв, а Нерон женат на Поппее.

      5

      На репетиции Кузя, уже одетая и причёсанная для роли вошла в гримёрку к Платону.

      – Ты всё – таки решила? Но можно просто крикнуть из – за сцены: «Поражай чрево» И пару стонов, и всё… Понятно будет. А потом выходят Афраний Бурр с Аникетом с окровавленным мечом и говорят, что надо звать императора.

      – Я решила на сцене. Мне, в общем – то в моём нежном возрасте… уже нечего бояться.

      – Лучше бы Инка и Наташка играли, и первым и вторым составом. Как ты будешь видеть изнутри наши косяки?

      – Я хочу почувствовать дрожание воздуха. Ты же прекрасно знаешь, что пока этого не случится, не случится и спектакля.

      – А его не видно, дрожания этого?

      – Пока нет. Это потому что меня на сцене нет.

      Кузя обвила шею Платона руками.

      – Ты такой красивый, Агенобарб мой, и тебе так идёт римская мода!

      – У меня