Не разбавляя. Зоя Криминская

прошло минут сорок.

      Неожиданно дверь пионерской распахнулась и на пороге появилась Маша, растрепавшаяся, с серым лицом и испуганными глазами.

      – Настя, – закричала она мне, – Настя, скорее, Люсю змея укусила.

      Я вскочила и опрокинула на плакат баночку красной гуаши. Гуашь растеклась по белой бумаге полыхающим пятном, и оно прыгало кровавым туманом перед моими глазами всё время, пока мы бежали, пролезали через дыру в заборе, обжигая ноги крапивой, росшей вокруг лагеря, и затем спешили по мягкому мху мимо молодых сосенок на привычную поляну.

      Время остановилось для меня. Окружающее отодвинулось на большое расстояние, и казалось мне, что всё происходящее сон, ясный отчетливый, но сон.

      Сознание включилось, только когда я увидела бледное, как полотно лицо Люси, которую вела под руку Лена. Люся смотрела напряженно, губа была закушена, и слезы катились из глаз, а лицо Лены, тоже плачущей, было искажено страхом.

      – Больно, – прошептала Люся, и мешком повисла на моей руке.

      Я схватила ее на руки, она была невероятно тяжелой.

      – Настя, ты же ее не донесешь, давай мы поможем, – хором закричали девочки, но я мчалась, задыхаясь к воротам лагеря, и наш сторож Степа, увидев меня выбегающую из леса, выскочил навстречу, подхватил Надю и донес до медпункта.

      Медсестра Ира пила чай с шоколадкой, и губы у нее были измазаны шоколадом, и я смотрела на эти шоколадные губы и думала: … Как будто ничего не случилось…

      С того момента, как я увидела бледную Люся, такие вещи, как чай, шоколад, еда и вся обычная жизнь утонули, исчезли, в мире оставалась лишь змея, укусившая Люся, и сама Люся со своей болью, бледным лицом и устремленным внутрь себя испуганным, обреченным взглядом.

      Увидев нас, и услышав, что случилась, Ира уставилась на меня в страхе и сомнении.

      – Немедленно надо везти ее в больницу, Настя, у меня нет противоядия.

      Лагерь расположен в лесу, в котором встречаются змеи, а в медпункте не было противоядия.

      Ира уложила Люсю на диван и уколола ей супрастин и обезболивающее.

      – Всё же супрастин снизит реакцию на яд, – сказала она.

      Степа уже крутил диск, пытался вызвать скорую.

      Новость облетела лагерь мгновенно, пришел начальник лагеря.

      Скорая была на вызове, и решено было везти Люсю на рафике, принадлежащем лагерю, а скорая выедет навстречу.

      Ире не на кого было оставить медпункт, и с Люсей поехала я. Она была в сознании, сидела рядом со мной.

      Дорога первые километры была проселочной, трясло страшно, и при одной встряске Люся навалилась на меня и не выпрямилась. Я поняла, что она потеряла сознание.

      Со скорой встретились на дороге, и мы втроем – я, медсестра и шофер – перенесли Люсю в скорую и уложили на носилки.

      Мы ехали невыносимо долго, и распухшая Люсина нога всё падала в проход с носилок.

      Родителей у Люси не было, она была из детдома,