Не разбавляя. Зоя Криминская

считаться с мужской половиной семьи женщины и в отношении непьющего Васи вели себя так же, как когда-то с Любиным отцом: советовались только между собой, и Васе приходилось подчиняться и плыть по течению.

      Дочурка Надя заступалась за него, когда его обижали мать и бабушка, обнимала папку за шею, и крохотным кулачком грозила матери, если та повышала голос на отца. Но по мере того, как Надя росла, она изменялась, и незаметно Вася оказался под залпами трех орудий: Надя выбрала сильную половину семьи, бесхарактерность отца утомила ее, слишком много сил требовалось для его защиты.

      Сейчас Люба не выдержала расспросов встревоженной матери, и, пользуясь отсутствием мужа, рассказала правду о своем состоянии. Мать закрыла рот рукой, чтобы не закричать от страха.

      – Не реви, еще не хоронишь, – резко осадила мать Люба.

      Но обеим женщинам было страшно, обе они думали о Любочкином отце: от момента, когда ему поставили диагноз, такой же диагноз, до смерти прошло пять лет.

      Любе было тридцать шесть, а Наде только одиннадцать. Сейчас она, опережая отца, вбежала в кухню, и обе женщины одновременно подумали о том, что с ней будет, и какая судьба её ждет, если Люба уйдет.

      – Надя, куда пошла в обуви, вернись, разуйся, – раздался из коридора веселый окрик Василия, и уже при первых звуках его голоса жена и теща поняли, что он выпил, и хорошо.

      – Только о себе думает, о своих удовольствиях, – прошипела Надежда Семеновна, и, хотя Люба отмахнулась от материных слов, обида на мужа запала в душу.

      Медицинское светило, к которому Люба попала, отстояв два часа в очереди, внимательно и долго щупал Любу, смотрел результаты сканирования, биохимические анализы, снова щупал, вздыхал, постукивал пальцами правый бок.

      Молча сел за стол, быстро заполнил бланк заключения, потом бланки рецептов.

      – Попьете пять недель, и приходите снова. Будем наблюдать Вас в динамике.

      – А диагноз вы подтверждаете?

      – Да..а – профессор сдвинул очки на лоб, внимательно посмотрел на Любу.

      – Функции печени нарушены процентов на тридцать, безусловно, это не только последствия перенесенной двенадцать лет назад болезни. – Вы алкоголь употребляете?

      – Выпиваю, на вечеринках, когда вино, когда пару рюмок водки. Ну, в общем, как все.

      – Вы не как все, и вам ни капли, вы слышите меня, ни капли алкоголя, ничего жареного, никаких мясных отваров. Забудьте о пирожных, тортах, сливочном креме, шоколаде. Пейте лекарства и приходите через месяц.

      Люба постоянно принимала лекарства, и скрыть это от Васи было невозможно: Вася узнал, что у Любы болит печень, но не более того. Об опасности, которая грозила жене, он не подозревал.

      Через месяц Любе пришлось лечь в стационар. В больнице лежала долго, и Вася каждый божий день приходил к ней, приносил фрукты, диетические котлетки, которые готовила Надежда Степановна, цветы. Соседки по палате восхищались вниманием Васи, но Люба отвечала молчанием