Неизбежное зло. Абир Мукерджи

вы его видели в последний раз?

      – Сегодня утром. Когда он возвращался после завтрака. – Дама взмахнула газетой. – У меня газета была открыта как раз на странице с портретом, когда он проходил к себе в комнату.

      – На сколько дней он тут остановился?

      – Дайте глянуть. – Она нацепила очки, болтавшиеся на цепочке у нее на шее, раскрыла здоровенный гроссбух с обложкой «под мрамор», лежавший перед ней. – Сегодня должен съехать. Чек-аут в одиннадцать.

      – Осталось меньше двух часов, – пробормотал Несокрушим.

      – В каком он номере? – спросил я.

      – Вы кое о чем забыли, инспектор-сахиб, да? – усмехнулась она. – В газете ясно сказано, что за любую информацию, ведущую к поимке преступника, полагается существенное вознаграждение.

      – Но мы его пока не поймали, – возразил Несокрушим.

      – Он наверху, – огрызнулась тетка. – А в газетах написано про информацию, ведущую к поимке, а не про поимку. Моя информация ведет к этому, нет?

      Времени на препирания не было. Кроме того, я понимал, что это бесполезно. Ввязываться в спор с бенгальской женщиной – дело безнадежное.

      – Хорошо. – Я вытащил бумажник, извлек десятирупиевую банкноту и сунул ее в щель между решеткой и стойкой. – Так в каком он номере?

      Она посмотрела на банкноту так, будто я в нее высморкался.

      – Это не похоже на «существенное», сахиб. Что, по-вашему, я могу сделать на десять рупий, купить себе на радостях коробочку ладу?[23]

      – Ладно, – вздохнул я и добавил еще десятку. – Больше у меня нет.

      – Жаль. С радостью рассказала бы вам все за шестьдесят.

      Я обернулся к Несокрушиму:

      – Открывайте кошелек, сержант.

      – Но… есть, сэр. – И он со вздохом протянул еще две хрустящие двадцатки.

      – Номер двадцать три, – улыбнулась миссис Миттер, смахивая банкноты в карман. – На втором этаже. Ключ нужен?

      – Если не придется доплачивать, – пробурчал Несокрушим.

      – Да, пожалуйста, – сказал я, и она протянула связку.

      С ключами в руках я направился к лестнице, Несокрушим шел следом, на полшага сзади.

* * *

      Мы осторожно прокрались по коридору второго этажа, скудно освещенному окном в дальнем конце. Номер 23 располагался примерно посередине. Я вытащил револьвер, Несокрушим, опустившись на колено, тихонько вставил ключ в замочную скважину. Едва он начал его поворачивать, прогремел выстрел. Пуля проделала дыру в двери всего в футе над головой сержанта. Он рухнул на пол, и ключи вместе с ним. Я отшатнулся, взвел револьвер и прицелился.

      – Полиция! – проорал я. – Открывайте!

      Один за другим грохнули два выстрела, продырявив дверь еще в двух местах и осыпав нас дождем щепок. Я нырнул в укрытие.

      Из комнаты донесся скрежет отодвигаемой мебели, потом запах гари.

      – Что он там делает? – удивился Несокрушим.

      – Уничтожает улики либо пытается спалить к чертям все заведение. Ты знаешь, что делать, – рявкнул я и бросил ему

23

Сладкое печенье из нутовой муки с пряностями.