cнарк снарк: Чагинск. Книга 1. Эдуард Веркин

а вы. Вы конкретно.

      Аглая указала пальцем на меня.

      – Я же говорю, Хазин сочиняет.

      – Ваш этот Хазин – паршивый поэт, – проскрипела Аглая.

      – Спорный вопрос…

      – Но поэт, – добавила Аглая. – Паршивый поэт.

      И уставилась на меня наглыми глазами. Красное пятно в левом глазу расплылось, с пять копеек стало.

      – Намекаешь, что я вроде не писатель? – тупо спросил я.

      Мне тут же сделалось стыдно, будто действительно хотел доказать этой сопливой хамке с кривыми зубами, что я писатель.

      – Вы – алкоголик, – сказала Аглая. – И пишете говнокниги про разные говногорода.

      Я не нашелся, что ответить, и сказал:

      – А ты малолетняя дура.

      Подбежала Нина Сергеевна.

      – Аглая! – зашипела Нина Сергеевна. – У тебя температура! Я тебя убью сейчас! Быстро домой! Ты у меня не выйдешь! Я тебя к тетке отправлю!

      Не дожидаясь ответа, Нина Сергеевна схватила Аглаю за руку и поволокла к выходу. Аглая хотела мне сказать еще какую-то гадость, но не успела. Дельфина она забыла на подоконнике.

      – С нами наш новый гость! – послышался из зала голос Зинаиды Захаровны. – Исполнительница классических песен и баллад…

      Душно стало, я прихватил дельфина под мышку и поспешил на воздух.

      Кристины на крыльце не было. Возле угла КСЦ курил Большак. Из КСЦ лилась музыка, романс «В лунном сиянье», исполняемый классическим гитарным строем, с архаичными вокальными завываниями и дребезжанием голоса.

      Я сел на скамейку под куст ирги, посадил рядом с собой дельфина.

      Тепло. По аллеям возле «Дружбы» гуляла пыль. Хорошо бы пива холодного, подумалось. В «Чагу», смотреть за поездами.

      Мимо прошагал мужик с корзиной, мне показалось, что я его раньше видел, наверное, он когда-то работал в «Музлесдревке». Зачем ему корзина в июне…

      – Сколько времени? – спросил я.

      Колосовики.

      – Пять часов, – не оборачиваясь, ответил мужик.

      – Ты куда с корзиной? – спросил я.

      Мужик не ответил.

      Из «Дружбы» вывалился Хазин, за ним Роман, оба покачивались. Из кармана у Шмули торчала бутылка шампанского, Хазин был настроен решительно. Они заметили меня и неуверенно приблизились.

      – Витя, ты чего сорвался? – спросил Хазин. – Там сейчас фокусы…

      – Душно, – ответил я. – Голова закружилась…

      – Понятно.

      – Хазин, тебя велели выслать из города, – сказал я.

      – И ты, Ихтиандр… – Хазин потрепал дельфина за нос. – Правду никто не любит, Ихтиандр…

      – Это Левиафан, – поправил Роман. – Девочка про него стихи рассказывала, он что-то там простирает…

      – Простирай мои труселя, – предложил Хазин.

      После чего и Шмуля, и Хазин бухнулись на скамейку по сторонам от дельфина.

      – Витя, ты зачем у ребенка рыбку отобрал? – спросил Хазин.

      Я не понял, что можно на это ответить.

      Мимо бодрой походкой проследовал тот самый