cнарк снарк: Чагинск. Книга 1. Эдуард Веркин

именно! – повторил Хазин. – За космические путешествия и бараний рог!

      За это не выпить было грешно. Мы выпили, хотя вроде больше и не хотели.

      – Банкеты чрезвычайно утомительны… – громко рассуждал Хазин. – Если они начинают тебя преследовать, ты невольно думаешь, что это некое поражение…

      Я оглянулся. Кристина все еще разговаривала с Федором, лицо у нее было испуганное и заплаканное, как мне показалось. В зале надышали, воздух колыхался. И солнце светило на Кристину сбоку.

      Роман тоже оглянулся.

      И жизнь закончилась

      Стоптались прахоря… —

      спел Паша и посмотрел себе на ноги.

      – Это же не искусство – Роман с отвращением указал на сцену. – Да этот Паша не чалился ни разу! Шкура дешевая…

      – Шмуля, да ты завидуешь! – Хазин постучал Романа по плечу. – Воркутэн имеет-таки успех! А ты хрустишь мослом на разогреве! Шмуля, езжай лучше в Ашкелон, там такое любят…

      Роман не ответил, взял рюмку, Хазин налил ему.

      – Я же говорил! – захихикал Хазин. – Ты сам осознаешь свою практическую никчемность!

      Роман выпил.

      – В этом мы, Шмуля, необыкновенно близки! Ты – плохой танцор, я посредственный художник…

      – Ты художник?

      – Я – художник…

      Я опять обернулся к дверям. Федор и Кристина продолжали разговаривать. Кристина размахивала руками и заметно истерила, Федор пытался ее успокоить.

      – Я художник, я рисую светом, мой инструмент – камера…

      Хазин обнаружил, что камеры под рукой у него нет, растерянно заглянул под стол.

      – Ты ее сдал человеку, – напомнил я.

      – Меня вынудили сдать мою камеру человеку, – вдруг всхлипнул Хазин. – Но язык мой им не вырвать…

      Хазин зачем-то погрозил кулаком полярнику.

      – И жало жгучее змеи задвинул в глотку… И проходя моря и земли… глаголом сечь всякую лабазную сволочь… – сообщил Хазин.

      Песня про судьбу закончилась, Паше аплодировали.

      – А теперь моя главная песня! – серьезно произнес в микрофон Паша. – Я пою для вас, милые женщины! Песня «Королева»!

      – А у меня шашку мою украли… – вздохнул Роман. – И шапку украли… За кулисами… Украли шашку…

      Он открыл минералку и стал пить, проливая на галифе.

      – Это Механошин! – громко зашептал Хазин. – Он давно к твоей бабе присматривался!

      Паша запел.

      – К какой бабе? – не понял Роман.

      – К Сарре!

      – У меня не Сара…

      Паша Воркутэн между тем выбрал из публики несколько пожилых женщин-ветеранов, заманил на сцену и стал дарить цветы. Я думал, что мне показалось издалека, но, вглядевшись, обнаружил, что так и есть – дарил цветы. Большой букет держала Зинаида Захаровна, Паша брал из него гвоздики, вручал, пожимал руки.

      – Мне кажется, это красиво, – Хазин указал на сцену. – Комплексный подход…

      Цветы кончились, Воркутэн поклонился публике, лихо подхватил Зинаиду Захаровну и принялся с ней танцевать, не забывая, впрочем, петь.

      Нам