Полковнику никто не пишет. Шалая листва. Рассказ человека, оказавшегося за бортом корабля. Габриэль Гарсиа Маркес

рано?

      Полковник промолчал. Услышав звуки горна, он пустил часы, закрыл окно и вернул стул на место. Когда он вошел в спальню, жена молилась с четками в руках.

      – Ты мне не ответила, – сказал полковник.

      – Что?

      – Где ты была?

      – Да заговорилась, – сказала она. – Я ведь столько времени не выходила из дому.

      Полковник подвесил гамак. Запер дверь, распылил средство от насекомых. Затем поставил лампу на пол и лег.

      – Не понимаю я тебя, – с грустью произнес он. – Самое плохое в бедности – это то, что она вынуждает говорить неправду.

      Жена глубоко вздохнула.

      – Я ходила к падре Анхелю. Хотела занять у него под обручальные кольца.

      – И что он тебе сказал?

      – Сказал, что закладывать святыню – грех. – Она опустила москитную сетку. – А два дня назад я пыталась продать часы. Но их никто не берет. Сейчас и совсем новые часы со светящимися цифрами продаются в рассрочку. По ним можно узнать время даже в темноте.

      Полковник понял, что за сорок лет общей жизни, общего голода и общих лишений он так и не узнал как следует свою жену. Наверное, любовь их тоже постарела.

      – И картина никому не нужна, почти у всех есть такие же. Я ведь даже в турецкие лавки заходила.

      Полковник ощутил горечь во рту.

      – И теперь все на свете знают, что мы умираем от голода.

      – Я устала, – сказала жена. – Мужчины совершенно не думают о хозяйстве. Сколько раз я ставила на плиту котелок с камнями, чтобы соседи не догадались, что мы давно ничего не варим.

      Полковник готов был сгореть со стыда.

      – Это унизительно, – сказал он.

      Жена откинула москитную сетку и подошла к гамаку.

      – Я больше не намерена соблюдать условности и притворяться, – сказала она. – Хватит с меня разговоров о чести и достоинстве. – Ее лицо потемнело от гнева.

      Зато на лице полковника не дрогнул ни один мускул.

      – Двадцать лет ждать манны небесной, которую тебе обещают после каждых выборов, и в конце концов лишиться сына, – продолжила она. – Вот и все, чего мы добились.

      К подобным упрекам полковник уже привык.

      – Мы исполняли свой долг, – сказал он.

      – А эти, в сенате, двадцать лет исполняли свой, получая по тысяче песо в месяц, – парировала же-на. – Посмотри на кума Сабаса: у него столько денег, что они не помещаются в его двухэтажном доме. А ведь он пришел в город простым бродячим торговцем. Наматывал на шею змею и ходил так, предлагая лекарства.

      – Но он умирает от диабета, – сказал полковник.

      – А ты умираешь от голода, – сказала жена. – Пойми наконец: достоинством сыт не будешь.

      Сверкнула молния. Гром загрохотал над улицей, ворвался в спальню, прокатился под кроватью, словно груда камней. Жена метнулась за четками.

      Полковник улыбнулся.

      – Это тебе за то, что не умеешь сдерживать свой язык. Я всегда говорил, что Бог – мой союзник по партии.

      Но на самом деле полковнику было не до шуток. Уже