Полковнику никто не пишет. Шалая листва. Рассказ человека, оказавшегося за бортом корабля. Габриэль Гарсиа Маркес

этого окна дождь смотрится совершенно иначе, – сказал он. – Как будто он идет не здесь, а в каком-то другом городе.

      – Дождь есть дождь, откуда бы вы на него ни смотрели, – возразил дон Сабас. Он кипятил воду для шприца прямо на письменном столе, покрытом стеклом. – Сплошное дерьмо, а не город.

      Пожав плечами, полковник прошелся по комнате; пол выложен зеленой плиткой, мебель обита яркими тканями. В глубине конторы беспорядочно громоздились мешки с солью, бурдюки с медом, седла. Дон Сабас смотрел на полковника отсутствующим взглядом.

      – На вашем месте я бы так не думал, – сказал полковник. Он сел, скрестив ноги, и обернулся в сторону письменного стола, за которым сгорбился маленький человечек – расплывшийся, с дряблой кожей и лягушачьей тоской в глазах.

      – Вам надо показаться врачу, кум, – сказал дон Сабас. – У вас слишком мрачное настроение после похорон.

      Полковник поднял голову.

      – Я чувствую себя совершенно нормально.

      Дон Сабас ждал, пока закипит вода.

      – Если бы я мог сказать то же самое о себе, – вздохнул он. – А вы счастливчик, вы даже медные шпоры можете съесть. – Он внимательно рассматривал свои руки, заросшие волосами и усеянные бурыми бородавками. На безымянном пальце помимо обручального кольца он носил перстень с черным камнем.

      – Да, могу, – признал полковник.

      Повернувшись к двери, которая вела в жилую часть дома, дон Сабас позвал жену. Потом страдальческим голосом стал рассказывать о своем режиме питания. Он вынул из кармана рубашки маленький флакон и выложил на стол белую таблетку величиной с горошину.

      – Сплошное мучение – все время таскать их с собой. Будто носишь в кармане смерть.

      Полковник подошел к столу, взял таблетку и разглядывал ее на ладони до тех пор, пока дон Сабас не предложил ему попробовать.

      – Их кладут в кофе, – объяснял дон Сабас. – Это как сахар, но без сахара.

      – Понятно, – сказал полковник и почувствовал во рту сладковатую горечь. – Как колокольный звон, но без колоколов.

      Как только жена сделала дону Сабасу укол, он облокотился о стол и закрыл лицо ладонями. Полковник не знал, куда себя девать. Женщина выключила вентилятор, поставила его на сейф и направилась к шкафу.

      – Зонтики почему-то напоминают мне о смерти, – сказала она.

      Полковник ее не слушал. Сегодня он вышел встречать почту в четыре часа, но дождь заставил его укрыться в конторе дона Сабаса. Когда загудели катера, дождь все еще не прекратился.

      – Все представляют себе смерть в виде женщины, – продолжила жена дона Сабаса. Она была выше и плотнее мужа, с волосатой родинкой над верхней губой. Голос ее походил на жужжание вентилятора. – А по мне, так она совсем другая. – Жена дона Сабаса закрыла шкаф и обернулась, перехватив взгляд полковника. – По-моему, она похожа на какое-то животное с копытами.

      – Возможно, – согласился полковник. – Чего только не бывает на свете.

      Он думал о том, что почтовый инспектор в клеенчатом плаще, должно быть, уже запрыгнул на катер. Уже месяц, как полковник сменил