Одиссей, сын Лаэрта. Человек Номоса. Генри Лайон Олди

Эврилох, сын Клисфена, сына Архестрата, одного из итакийских геронтов; и трусишка-Антифат, родичей которого Одиссей никак не мог запомнить.

      Вчетвером играть куда веселее, чем вдвоем!

      Будете спорить?

      – Ты зачем его бьешь? – поинтересовался Эврилох еще по дороге, когда Одиссей как следует пнул идущего рядом Эвмея в ляжку.

      – Это мой раб! Хочу – и бью.

      – А зачем хочешь?

      – А чего он мне в глаза пылит? Пусть не шаркает!

      – Ух ты! – Эврилоха, записного драчуна, явно восхитила мысль, что, оказывается, можно на законных основаниях бить такого здоровенного дядьку, как рябой Эвмей. – А он на меня тоже пылит! Можно, я его тоже немножко побью?

      – И я!

      – И я!

      На мгновение Одиссей растерялся. Но увидел, как просияло радостью простоватое лицо свинопаса, как он с мольбой воззрился на своего маленького хозяина – и все понял правильно.

      – Можно! – последовало милостивое соизволение. – Разрешаю.

      – Только давайте играть, будто он – циклоп-людоед, а мы – аргонавты!

      – Точно! Мы на его остров высадились…

      – А он нас съесть хотел!

      – А мы его…

      И тут Эвмей зарычал. Да так, что у настоящего циклопа-людоеда вся желчь от зависти выкипела бы! Зарычал, затряс головой, пошел, расставив руки и припадая на одну ногу – прямо на трусишку-Антифата. Антифат не понял, что игра уже началась, и испуганно попятился от свинопаса. Зато Одиссей с Ментором сразу все поняли; и вот уже двое доблестных аргонавтов отважно нападают на циклопа, желающего полакомиться их товарищем! Почти сразу же аргонавтам на помощь пришел чуть замешкавшийся Эврилох, а следом – устыдившийся своего малодушия Антифат, который теперь из последних сил стремился доказать приятелям, что он – тоже герой! не хуже других! а, может быть, даже лучше!

      Будьте мужами, друзья! Да снискаем великую славу!

      Кто побежит – тот девчонка!..

      Поначалу нянюшка Эвриклея с тревожным неодобрением следила, как огромным крабом ворочается рябое чудовище, стряхивая с себя юных героев, как те раз за разом бросаются в атаку, молотя кулаками живучего великана – но потом не удержалась. Прыснула втихомолку, присела под тенистой смоковницей, достав из корзинки взятое с собой рукоделие.

      – Вот тебе, вот тебе! По зубам!

      – Не ешь! не ешь людей больше!

      – Гррры-оу-ааа! В корень – это правильно! молодец! В самый корень бей… Рррыхх!..

      – Держи его! Убегает!

      – За ноги, за ноги хватай!

      – В глаз!

      – Верно, в глаз! И пальцем, пальцем… Ыгррррах! У-у-у-у-у-у-у!..

      Когда циклоп наконец был повержен, герои решили, что настала пора новых подвигов и что нехорошо всем бить одного. Эвмей был с этим категорически не согласен. Он как раз считал, что самое лучшее и есть, когда все – на одного; но возражения свинопаса оставили без внимания и перешли к обустройству честной битвы. К несчастью, уроки дяди Алкима помогли выяснить: пять на два поровну не делится – и Эвмею было разрешено отдохнуть.

      А