Чёрный лама. Валерий Петрович Большаков

и тот, мгновенно перестав изображать пьяного, сказал Намхаю:

      – Давай!

      Круглолицый хихикнул, вынимая нож-финку, и тут же всадил ее Лобсыну под сердце, ладонью упираясь в рукоятку для верности, а то вдруг по ребру скользнет.

      Худой быстренько распахнул дверь, впуская в тамбур гул поезда и свежий ветерок.

      – Рано! – крикнул Бадмаев, обшаривая правый карман убитого.

      Дождавшись, пока доплывет верстовой столб, он кивнул – тот самый километр! – и сбросил тело Шагдарова с поезда. Делопроизводитель из Читы покатился вниз, нелепо болтая руками, и разбрасывая ноги.

      – Закрывай! – велел Айдархан. Глянув на худого, он сказал: – Мангут, занимаешь место… хм… нашего клиента. Пошли.

      Заперев дверь купе, Бадмаев рассмотрел бумаги, снятые с трупа, и довольно улыбнулся.

      Внешне он с дурачком-читинцем схож, только прическу надо малость изменить. Да, кой-какие мелкие приметы разнятся, но русскому что китаец, что монгол – все на одно лицо.

      – Порядок, – обронил Айдархан. Отворив дверь шкафа, он снял с плечиков синий мундир Шагдарова, и примерил. Повернувшись к зеркалу боком, спросил: – Ну, как я вам?

      – Вылитый жандарм, – просипел Мангут.

      Намхай критически осмотрел Бадмаева в прикиде, и сказал:

      – Чуток ушить бы кителек, а так – нормально.

      – В воздушном порту ушью, – решил Айдархан. – А пока… Так, мертвяком займутся люди Косого, а ты, Намхай, чтоб избавился от вещей… м-м… невинно убиенного.

      Круглолицый хихикнул.

      – Будет сделано, Ван-шифу.25

      – Без имен! – резко сказал тот, кто называл себя Бадмаевым.

      Звавшийся Намхаем смиренно сложил ладони, признавая оплошность…

      …Привести Лобсына Очировича в чувство смогла боль.

      Слабо отплевываясь от травы, лезущей в рот и ноздри, он приподнял голову, снова роняя ее в мятый бурьян.

      Господи, в грудь словно колышек осиновый вбили, как тому вампиру, голова гудит, будто колокол, и нога… Вроде как прутом раскаленным в нее тычут. Перелом, наверное… Мутит-то как… М-м-м…

      Неожиданно Лобсын Очирович припомнил разговор его «закадычных друзей». Эта сволочь, которая Бадмаев, сказал: «Рано!» Рано для чего? Что, в том месте склон был крутой? И что?

      Мертвому-то какая разница? Или Айдархан места определенного дожидался? Зачем? Чтобы его нашли? Кто? Подельники этих душегубов? Те грабят и убивают, эти прячут мертвое тело… Глупости какие…

      Тогда для чего такая морока, да еще с точным расчетом: избавиться от тела на таком-то километре?

      Пить за знакомство они начали, как Верхнеудинск проехали, а скинули его где-то в районе Слюдянки. Целая тайная операция! Чего для?

      Поелозив рукой по пиджачку, мокрому от крови, Шагдаров ощупал боковой карман. Странно… Тугая пачка денег на месте.

      Стало быть…

      Наихудшие опасения делопроизводителя оправдались – правый внутренний карман был пуст. Исчезли все документы – направление его, паспорт и прочие

25

Шифу – с китайского, дословно – «мастер». Почтительное обращение, как и всякое другое, ставится после фамилии. Что-то вроде нашего «командир», «начальник».