Чёрный лама. Валерий Петрович Большаков

себе синий китель.

      – Хорунжий Ермаков, – откозырял забайкалец. – Тута, в больничке, один потерпевший лежит. Ножом его пырнули, да с поезда сбросили. А мы подобрали. Так он что-то важное хочет сообщить, и непременно, чтоб офицеру из вашего ведомства.

      – Вот как? Ну, что ж, ведите.

      Обеспокоенный Гора двинулся следом. В полутемной палате Антон рассмотрел «потерпевшего» – в меру упитанного инородца, монгола или бурята, если судить по внешности. М-да, досталось же ему, однако…

      – Капитан Уваров, – отрекомендовался он, предъявляя свой жетон, – сотрудник Шестой экспедиции Третьего отделения. Честь имею.

      – Ой, как хорошо-то! – заволновался раненый, косясь на хорунжего. Тот, бурча в усы, покинул палату.

      – Меня зовут Лобсын Очирович Шагдаров, ваше высокоблагородие… – начал свой рассказ лежачий визави Антона, – четыре года назад я закончил курсы спецподготовки… и был принят делопроизводителем в региональную канцелярию… Третьего отделения в Чите. А нынче… меня на стажировку в Питер направили, в Шестую экспедицию! – перешел он на громкий шепот. – В поезде ко мне двое подсели… представились Айдарханом и Намхаем. Разговорились, решили выпить за знакомство… Срамота, конечно, а только я перебрал. Бадмаев – это, который Айдархан, зазвал всех в вагон-ресторан… Ну, мы и пошли, а в тамбуре он и скомандовал Намхаю, чтобы тот меня… ножом. Ловко так засадил, собака, да просчитался – сердечко у меня ровно посередке, бывает так… Потому и жив… пока. Главное, бумаги они мои выкрали! Деньги не взяли, а у меня с собой пятьсот рублей было… зато паспорт, удостоверение, направление – все у них теперь…

      – Понятненько… – протянул Уваров. – Выходит, что некто под видом Шагдарова может свободно проникнуть в штаб-квартиру Шестой, и выведать то, что не для чужих глаз и ушей?

      – Именно, именно! И ведь как все продумали, сволочи! Сбросили-то меня, не где придется, а в определенном месте… ох… а там банда какого-то Косого дожидалась, чтобы тело мое… того, с глаз долой. Спасибо казакам, прогнали. Айдархан с Намхаем – люди лихие, но не уголовники, не-ет. Разведчики то были, ваше высокоблагородие, не иначе! И не англичане какие, не арабы – китайцы! – Шагдаров скупо улыбнулся. – Это только вы, русские, не различаете азиатов, а мы-то своих видим… Эх! И я видел, кой-какие мелочи примечал… а вот, не дал себе труда задуматься! Понимаете, ваше высокоблагородие… уж очень правильно они по-русски гутарили. Мы-то так не говорим, в речи нашей полно кривоватостей. Вон, кто из Малороссии, «шо» говорит заместо «что»… а у нас тут, за Байкалом, «чё» звучит постоянно. А эти… чесали, как по-писаному, да с выражением.

      – Ясненько…

      Оглянувшись, Уваров заметил Ерему.

      – Потапыч, – быстро заговорил он, – забирай наши вещи, мы остаемся. И Грея предупреди!

      Ординарец, ничуть не удивленный, кивнул и скрылся в дверях.

      – Вот что, – продолжил Антон, поворачиваясь к Шагдарову, – о том, что вы живы-здоровы, Лобсын Очирович, никто не должен знать. Иначе вы получите лишний шанс отправиться в мир иной, а ваши «друзья» улизнут. Во-от… Хорунжий!

      Двумя