Последние узы смерти. Брайан Стейвли

Безнадежно. Гвенне казалось, что она слышит крики, хотя ветер дул не в ту сторону. Ее уши не настолько чувствительны даже после яиц сларна.

      – Вернемся? – снова спросил Талал.

      Гвенна смотрела, как огонь лижет небо. За заревом она потеряла из виду птицу, но знала, что те, кто ею правит, опишут круг и вернутся доделать дело, если еще не все кончено. Она представила, как Руан смотрит из-под руки, вцепившись в перила и скрипя зубами. Она спрашивала себя, сгорело ли уже перо альбатроса – глупо, бессмысленно.

      Впервые в жизни Гвенна увидела в кеттрал – в птицах и в солдатах – не воинов, а посланцев неумолимого, почти невыразимого ужаса. Ни опыт, ни гордость не могли спасти Руана от сброшенной с парящей птицы взрывчатки. Вот так потопить судно с воздуха – это не бой, это бойня.

      Она еще немного посмотрела, как горит корабль, и отвернулась, позволив волнам остудить горящее лицо.

      – Анник права. Ничем мы не поможем. Будем делать свое дело.

      Она поплыла к востоку – быстрее, чем требовало благоразумие. Резала волны, не оглядываясь на Анник с Талалом.

      9

      Из ссадин на лице и под волосами еще сочилась кровь, когда Адер толчком распахнула дверь в палату совета. Вернее, хотела распахнуть. Огромные створки из красного дерева – каждая в два ее роста и толщиной в ладонь – были тяжелее быков и, когда она с кряхтением всем весом навалилась на них, плавно качнулись на петлях, расходясь так бесшумно, что мало кто из собравшихся заметил открывшуюся дверь.

      Адер на миг опешила. Она слышала, конечно, о знаменитой карте в палате совета. Пока рушились границы республики, пока умирали от голода граждане Аннура, эти новоявленные властители увлеклись проектом, выделяя на блестящие украшения средства, которыми можно было прокормить десятки тысяч людей. Адер до тошноты наслушалась о проклятой карте, но слышать – не то что видеть. Стоя в широком проеме дверей у начала проложенных над миром мостков, она смотрела, как плещется в своем ложе океан, как журчат по искусно проведенным руслам реки, и не могла двинуться с места.

      Не совет, не восседающая на круговом помосте посередине знать приковала ее к месту. С такими она имела дело с детских лет и считала, если судить по идиотизму последних месяцев, что эти будут даже поспособнее многих. Нет, она остолбенела от зрелища Аннура. У нее у самой были карты – разумеется, десятки и сотни карт. Карты Вашша и Эридрои, и каждого из городов двух континентов, и стратегических направлений, и вероятных полей сражений. Лучше ее карт не добыть – на них были тщательно прочерчены линии побережий, зоны налогообложения, водные пути и спорные границы. Она полагала, что эти карты открывают все, что ей надо знать о разваливающейся империи. И, как во многом другом, ошибалась.

      Чего они не передавали, так это масштаба. Во что ее поразило. На карте виднелись свежие шрамы, следы недавних разрушений, но они не много меняли. Города – волшебные миниатюры из камня, самоцветов, где каждый дворец, каждый дом шедевр, стоивший мастерам сотен часов труда. У подножия Ромсдальских гор росли леса карликовых сосен, по теснинам