Последние узы смерти. Брайан Стейвли

карты и шагнула на мостки, по изящному изгибу стали и кедровых досок, подвешенных к далекому потолку на толстых канатах. Она прошла над полумесяцем Маджарской империи, над Веной, над красно-золотыми песками пустыни Дарви, прошла под светильниками – большими шарами дутого стекла, изображавшими, очевидно, луну и звезды. Почти все они не горели, белые нитяные фитили тихо плавали в прозрачном масле. Совет все переругивался.

      – Патрульные донесли, что она одна.

      – Вот именно, так что эта идиотка, скорей всего, погибла. А значит…

      Адер прорезала последние слова своим голосом:

      – Нет. Что идиотка – согласна, но не погибла.

      Она не замечала растерянных, удивленных восклицаний, скрежета поспешно отодвигаемых кресел, воздетых в изумлении рук. Еще десять ступеней провели ее над пиками Анказских гор из кроваво-красного песчаника, поднимающихся на высоту мостков. Лицо у нее горело – и этого она тоже не замечала.

      – Не сомневаюсь, что разочаровала вас, посмев выжить, – говорила Адер, задержавшись чуть западнее земляных валов и низких куполов Моира. – Но жизнь полна разочарований. При нынешнем жалком состоянии вашей так называемой республики вы должны были к ним привыкнуть. Я, безусловно, привыкла. Существенный вопрос – что мы намерены предпринять далее?

      Она, подняв брови, впервые всмотрелась в эти мужские и женские лица. Конечно, она заучила сорок пять имен, выяснила родословную и историю каждого, попыталась по возможности разобраться, что заставило каждого из членов совета присоединиться к безнадежной затее Кадена. Большинство просто жаждали власти: они ухватились бы за любой шанс увидеть Малкенианов у своих ног. Одним из таких был Бура Бури (Адер легко нашла его взглядом – потного, разодетого в шелка и унылого), а также Зиав Мосс и Ону Ан. Среди горстки идеалистов выделялся Габрил Красный. Этот сидел почти точно напротив нее, смотрел остро и хищно, темными, как у коршуна, глазами. В былые времена напор этого взгляда заставил бы ее отвернуться. Теперь нет. Она взглянула ему в глаза, раз кивнула и обратилась к делегатам Аннура.

      Если внезапное появление Адер удивило Милашку Кегеллен, та ничем этого не выказала. Самая опасная преступница Аннура подняла пухлую руку, пошевелила пальцами в неуместном девичьем приветствии и улыбнулась из-за бумажного веера. Адер кивнула ей так же, как Габрилу. Кегеллен свои многочисленные звания – Королева улиц, Вечная Сука – заслужила не застенчивыми взглядами из-за веера. Веер веером, пальчики пальчиками, а смертоносностью с ней здесь мало кто мог сравниться.

      В другой раз Адер уделила бы больше времени ей и худощавому незнакомцу рядом – это не мог быть никто иной, как Киль. Но сейчас она лишь скользнула по ним взглядом, переходя к третьему члену аннурской делегации. К Кадену, к брату. К брату, которого она не убила.

      – Ваше сияние, – тихо проговорил он, взглянув ей в глаза и низко склонившись.

      В его поклоне не было ни робости, ни покорности.

      – Как я понимаю, – холодно ответила Адер, – вы приняли