Среда Воскресения. Николай Бизин

ведь даже переданная ему весть ничего в раскладе его имени не поменяла; но – у его отдельного сердца наметилась личная (именно сердечная) роль: здесь следует признать давно уже очевидное! Хотя – пока что невидимо-очевидное: за дверью находится женщина.

      Та самая. О приближении которой Илии Дону Кехана стало каким-то образом известно даже больше, чем он желал о ней знать: что эта женщина явилась за влюбленным в нее Идальго. Что сейчас она была в своем праве любви, которое превыше всех прав человека.

      Другое дело – с этого мига (чуть раньше или чуть позже) он уже не совсем человек; но – и это не остановило бы женщину.

      Более того, эта женщина (кроме рыцарственного Идальго) пришла еще и за Илией Доном Кехана (я бы отметил здесь сходство с той смертью, что когда-нибудь приходит за всеми; но – как нам известно, смерти – нет, а эта женщина есть), поскольку считала себя (и действительно таковой являлась) Вечной Женственностью его сердца… Так, может, затем сердце и вышло, чтобы оставить себя ей? У меня нет ответа.

      А потом сердце отпрянуло от двери. Сердце отступило за спину.

      Сердце спряталось за Илию; вчера он расстался с этой женщиной навсегда – причем (что особенно умудрено): он позволил ей (а она – позволила ему «позволить») бросить его, а сегодня она сама (как Стихия – безо всяких объяснений) пришла за его сердцем.

      Я ничего не объясню тебя! -

      Когда-то мне любимая сказала,

      Что только для себя меня любила:

      Все остальное сам по мере сил

      Я брал себе у жизни запредельной…

      – Какая такая запредельная жизнь? Не знаю никакой запредельной жизни! У всего есть предел, даже у меня, – мог бы на все это заявить вороний вопль за окном (а он знает, о чем говорит: перед вестником отступают пределы; но – и сам он всегда в пределах вести), – и здесь вороний вопль был (бы) всего лишь (как и женщина в своем праве) почти прав.

      А вот он, Илия Дон Кехана? Он перед нами (как перед зеркалом. Он нелеп и замер на одной ноге. Причем – который словно бы закинул другую ногу прямиком в будущее: такое, какого нет и (скорей всего) никогда не будет, но которому быть должно, ибо – я так хочу!

      Илия Дон Кехана есть человек, который закинул ногу – даже не на небо, а за небо. Потому – он прочно стоит, потому и не покачнется.

      Кто никогда не выходил из тела,

      Тот не любил – когда бы ни была,

      Какими бы телами не владела:

      Любит пусто -

      Как кролик ест хрустящую морковку!

      Когда мне остановки сердца

      Стали как буквицы, когда мне стали люди

      Как буквицы в истрепанной тетради:

      Я эти буквицы за руку приводил -

      Друг подле друга ставил…

      Что тут добавить, кроме умного прочтения данного нам текста жизни? Ведь любимая женщина пришла за и Идальго, и за пророком Илией, причём – исполняя не только свои, но и его (единого в двух) сокровенные чаяния.

      Теперь настал тот самый момент, когда (для исполнения всех взаимных чаяний) достаточно открыть перед женщиной дверь (и от счастья