Отбор Василия Блаженного. Галина Чернецкая

такие вести?

      – Сорока на хвосте принесла.

      Сосед поднял голову, и мы встретились глазами. После чего он вновь развернулся к батюшке и тот все же пригласил его на обед.

      Мужчины скрылись с моих глаз, а я повернулась к Лушке и велела:

      – Доставай мундир из шкафа.

      – Ох, барышня, да как можно-то! Я же вот вам платице красивое пошила уже. Взгляните только, кружево заморское, серебром за него плачено, вышивка по воротничку, Манька кривая шила, у нее так-то руки золотые, а что кривая, так, зато на сторону не переманят.

      – Красиво. – Заметила я.

      – Так я вам и прическу сделаю. Модную. Сейчас в столице все так носят.

      – Доставай мундир. И волосы просто в косу плети. Короткую.

      – Ох ты, Божечки. Да, разве ж так можно? Что же люди-то скажут.

      – Правду скажут.

      Лушка хоть и причитала, а мундир достала и помогла мне споро его натянуть. Поиски сапог затянулись, а без них образ вышел бы смазанным. Не лапти же бежать искать. Оказалось, что я сама их затолкала в нижний ящик комода, засыпав духами и притираниями, которые мне девки притащили. Наконец, я была готова.

      Как раз и служанка на обед покликала.

      Орден мелодично позвякивал на моей груди при каждом шаге, впрочем, шагать оказалось недалеко.

      – Поручик Потапова по вашему приказанию прибыла! – Отчеканила я, войдя в столовую.

      Как бальзамом на душу мне пролился внезапный кашель Нехлюбова, а на батюшку я в тот момент старалась даже не смотреть.

      – Это что еще за холера?

      – Познакомься, то дочь моя младшая. Василиса Никифорвна. Поручик в отставке.

      – Орден?

      – Он самый. – Гаркнула я. – Орден третьей степени.

      – Етить, твою мать.

      Нехлюбов схватил кувшин и, не наливая в стакан, принялся пить прямо из горла.

      – Василисушка, – ласково проговорил мне батюшка, – а платице твое где? Ты же на ярмарке собиралась прикупить?

      – Простите, батюшка, – снизила я градус громкости, – искала я искала платье на ярмарке, да не нашла. Ничто не сравнится с формой по красоте.

      – Ох, нифига себе. – Нехлюбов, судя по всему, пришел в себя и решил, что тоже может поучаствовать в этом представлении.

      Я улыбнулась своей фирменной улыбкой.

      Обед подали в большой зале. Марфа сегодня превзошла саму себя, ибо на столе была и утка, фаршированная яблоками и пирог с визигой, и томленые телячьи щечки и пирог с зайчатиной и пряными травами. И когда только успела все сделать.

      К обеду присоединился еще Андрей, но его супруга сказалась больной. Слыхала я, что она завсегда больной сказывалась, когда батюшка званые обеды давал. И навряд ли она сама это придумала.

      Павел еще не вернулся со службы, а Петьку по малолетству к столу не позвали, велели ему отобедать со слугами на кухне.

      Мы чинно расселись за столом, и я пригубила бокал со взваром на меду.

      – Хорошая у тебя кухарка! – Крякнул Нехлюбов, отведав утятины и запив стопкой настойки.

      – Не жалуюсь, –