Четыре месяца темноты. Павел Владимирович Волчик

педали назад, – ответил отец и похлопал его по плечу. – Едем домой.

      «Мой дом в другом месте. Я не хочу домой».

      Аладдин сел на велосипед и понесся с горы, рассекая воздух.

      «Вернуться в плохое место, чтобы сделать его лучше».

      Может быть, глупо, но он снова подумал о ковре-самолете…

      II. Первый месяц темноты

      Время года неизвестно.

      Мгла клубится пеленой.

      С неба падает отвесно

      Мелкий бисер водяной.

      Фонари горят, как бельма,

      Липкий смрад навис кругом,

      За рубашку ветер-шельма

      Лезет острым холодком.

       Саша Черный

      «Будьте обходительны с зубрилками и ботаниками. Не исключено, что вскоре вы будете работать на одного из них».

       Билл Гейтс (из советов выпускникам)

      Землеройка

      Люба долго смотрела на геркулесовую кашу. Она взяла ложку и потыкала ею в кусочек сливочного масла. В горячей жиже желтый кубик растаял, и вокруг него появилось янтарное озеро. Края кубика стали округлыми, блестящими, и масло медленно погрузилось в густое варево.

      Люба вспомнила, как две недели назад папа возил ее в край голубых озер. Там солнце, садившееся за лес, очень было похоже на это масло.

      – Мам, а можно мне шоколадку?

      – Съешь кашу. Шоколадка с собой в школу.

      – Я не хочу в школу.

      – Я тоже не хочу на работу, но ведь собираюсь.

      Мама накрасила перед зеркалом нижнюю губу, и Люба удивилась, как она это делает: умело и быстро.

      – Ты очень красивая, мамочка.

      – Спасибо, радость моя. Кушай, времени нет. Ты тоже у меня красивая.

      – Не! У меня скобки.

      – Ну и что?

      Люба взяла ложкой комочек каши и попробовала его языком на вкус. Потом пристально разглядела и вернула в тарелку.

      – Мам, а давай, ты не пойдешь на работу, а я в школу?

      – Люба, ты же так спрашиваешь меня каждое утро и знаешь, что я отвечу.

      Мама взяла позвякивающие висячие сережки и, приоткрыв рот, продела их в уши.

      Люба посмотрела на свое отражение в окне и увидела там то ли девочку, то ли мальчика двенадцати лет, с пушистыми волосами до плеч, на ощупь как солома. Она улыбнулась, закатив глаза, и подняла верхнюю губу, обнажив стальные скобки, – собственная гримаса очень рассмешила ее.

      – Если ты корчишь такие гримасы, неудивительно, что с тобой никто не хочет дружить.

      – Это землеройка, мам, она все вынюхивает.

      Затем Люба посмотрела туда, за стекло: там темно и давно уже идет дождь – всю ночь – и будет идти еще всю неделю. Люба вспомнила, как мама рассказывала про двух ангелов, играющих в кости над городом на погоду. Темный ангел всегда мухлюет и подбрасывает фальшивые кости, поэтому в Городе Дождей так редко бывает солнце. В лучшем случае шестьдесят солнечных дней из трехсот шестидесяти пяти – разве это справедливо?

      – Мама, почему в этом городе