Четыре месяца темноты. Павел Владимирович Волчик

уже имеют классы. Англичане – ты же их знаешь, они у нас особенные, у них, видите ли, маленькие кабинеты. Ну нет у нас больше классных руководителей! Ты хочешь взять?

      – Нет уж, спасибо. У меня только в прошлом году выпустились. Дайте мне в себя прийти.

      – Вот видишь. У каждого свои причины!

      Фаина насупилась и втянула голову в плечи. Сейчас главное – не высовываться. А предложат – протестовать.

      – А почему бы новым коллегам не взять класс? – предложила Богачева, потрясая копной седых волос и глядя весело из-под очков с толстыми линзами.

      Хорошо, что предложила она. Кого-нибудь другого могли бы разорвать на части. А старушек все жалеют.

      Все собрание остановило взгляд на новоиспеченных. Сама Богачева к ним не относилась, за учительницей начальной школы и так закреплялся класс.

      – Я понятия не имею, что должен делать, – признался Озеров, – боюсь, я не готов…

      Вид у него был серьезным. «Хорошо быть мужчиной, – подумала Фаина, – скажешь решительно, и все уже, тебя не тронут…»

      – Оставьте человека в покое! – вмешалась Элеонора Павловна. – Дайте опомниться! У него четырнадцать классов, он должен привыкнуть к новому месту, в конце концов…

      – Мы могли бы всему обучить, – с сомнением в голосе сказала Маргарита Генриховна, – но боюсь, Кирилл Петрович действительно должен… хм… адаптироваться…

      «Она не хотела, чтобы его к нам приняли, – поняла Фаина. – Она и мужу родному не доверила бы любимых учеников, они для нее вместо детей собственных…»

      Снова повисла неловкая пауза. Затем посыпались предложения. Выглядело все это вроде передачи эстафетной палочки. У каждого находились вполне уважительные причины, чтобы отказаться.

      Тогда Маргарита Генриховна сложила аккуратно листочки в стопку, сделала «высококультурное» лицо и применила запретное оружие. Она принялась долго и подробно рассказывать о должностных обязанностях каждого учителя. Ее голос гипнотизировал и сотрясал душный воздух кабинета, превращая еще живых педагогов в бездушных зомби. Длительная осада мозгов начала приводить к первым всплескам недовольства. То тут, то там вспыхивали короткие скандалы.

      Скоро в кабинет вернулась Мария Львовна. Она попробовала зайти с тыла и намекнула, что вот-вот уже настанет время, когда классных руководителей будут назначать в обязательно-принудительном порядке. Ее голос становился все жестче. Но даже директору оборону было не сломить.

      – Класс хороший, – убеждала она, – коллеги, уважайте труд начальной школы. Да, недавно в шестом «А» подрались мальчишки. Но этот вопрос улаживается.

      Фаина помнила недавнюю драку. Это она дежурила в рекреации, когда раздались вопли «болельщиков». Кажется, кто-то пытался отобрать яблоко у того нового мальчика или что-то в этом роде. Что за нелепость? Кому нужно надкушенное яблоко. Но у детей всегда так. Такая мелочь, а она побоялась подойти к шестиклассникам – так сильно они сцепились. Пришлось звать старшие классы…

      – Коллеги,