Мир был на пороге конца. Наина Куманяева

Это неслыханно! Я буду жаловаться генералу!

      И он поспешил в сад.

      Госпожа фон Кауфманн покачала головой, ее некрасивое, но вдумчивое лицо озарилось улыбкой и, подойдя ко мне, она обняла меня.

      – Фриц очень рассержен. Солдат вздумал преградить ему путь и угрожал ему штыком. Эдакий болван! Должно быть, какой-нибудь рекрут из Польши, не владеющий немецким языком. Дорогое дитя мое, – продолжала она, – мне кажется, вас все это очень взволновало.

      – Да, я перепугалась, – ответила я.

      – Расскажите, что здесь произошло.

      Я собралась с мужеством и начала лгать. Что мне оставалось делать? Ведь тайна эта была не моей тайной, и я не вправе была разгласить ее. Поэтому я сказала, что меня за работой стало клонить ко сну и что я поспешила лечь. Потом меня разбудил выстрел из орудия и поднявшийся шум. На случай, если бы майор выразил свое удивление по поводу того, что я, проснувшись раньше, заставила его так долго ждать, я поспешила добавить, что выстрел так напугал меня, что я поспешила укрыться одеялом и не осмеливалась сойти вниз и выяснить, в чем дело.

      По мере того, как я говорила, мое волнение улеглось, и я почувствовала, что мое повествование звучит очень правдоподобно. Оглядевшись по сторонам, я убедилась, что никаких следов пребывания незнакомец после себя не оставил. Только бы мне удалось узнать, что стало с ним! Я чувствовала, что пока меня будет томить неизвестность в этом вопросе, я не обрету покоя. Я все еще продолжала слышать раздававшиеся в саду выстрелы…

      – Я не удивляюсь тому, что Фриц так рассердился. Майор действительно не знает, что он творит. Вы говорите, что майор лично явился сюда? Неужели он настолько потерял голову, что вздумал беспокоить вас?

      – Да, он был здесь и говорил со мной именно здесь.

      Госпожа Кауфманн направилась к двери и выглянула в сад.

      У ворот виднелся фонарь и оттуда доносились голоса.

      – Хотела бы я знать, где так долго пропадает Фриц. Вам майор не сказал, кто был тот человек, которого они разыскивают?

      – Нет…

      – Будем надеяться, что они не попали в бежавшего. Если с беглецом что-нибудь приключилось, майор может спокойно заказывать себе штатское. Будем надеяться, что новый комендант окажется холостым человеком, потому что для меня было бы ужасно, если бы пришлось расстаться с этим домиком.

      – Но почему вы предполагаете, что с майором что-нибудь случится? Ведь если кто-нибудь из заключенных бежал, то он ведь обязан приложить все усилия, чтобы поймать его.

      – Не забывайте о том, что все заключенные, содержащиеся в замке, являются германскими офицерами, – продолжала госпожа фон Кауфманн, – а офицеры в нашей стране – это божества, это священные коровы, к которым нельзя прикасаться, даже если им и случается порой посидеть под арестом. Вы живете в насквозь военизированном государстве, душечка моя…

      Ее слова пробудили во мне воспоминание – когда мне приходилось слышать эту фразу? Я вспомнила почтальона Фрица, ведь это именно он сказал мне те же самые слова: «штатские здесь не имеют никакого